Огромные двери торжественного зала были настежь распахнуты. Сквозь проём, занавешенный бархатистой тканью вперемешку с прозрачным шёлком, доносилась живая музыка. Я притормозила, не решаясь переступать порог, но сзади шла предусмотрительная Марта. Она как бульдозер протолкнула нас вперёд.

Мы с Эльзой встали как вкопанные. Такого нам ещё видеть не доводилось. Если общинники не питали страсти к роскоши и жили довольно просто, то сюда они вложили всю свою любовь к прекрасному. Тысячелетиями, поколение за поколением создавали этот шедевр. Зал был не просто красив и тонул в роскоши, он был безумным контрастом повседневной жизни общинников.

Это была огромная естественная пещера, доведённая человеком до совершенства. Первое, что приковывало взгляд, был водопад. Он находился прямо напротив входа и падал от самого потолка. Струи воды, в тридцать метров высотой, неслись к озерцу. Подъземники построили для него обрамление из драгоценных металлов: золота, платины. Причудливые резные мостики, со статуями, пересекали водопад на разных уровнях. Они были сделаны не для ходьбы, а чтобы дробить падающие струи на бесчисленное количество капель.

С разных мест зала били в водопад сотни разноцветных прожекторов. Сами прожектора были искусно замаскированы, не видно было даже лучей. Но когда те попадали на капли воды, окрашивая их во все цвета радуги, картина получалась завораживающая. Миллиарды разноцветных капель, бились, играли в лучах не видимых прожекторов. Водопад был просто чудом совместного творчества природы и человека.

Вдоль всех стен шли многоярусные резные балкончики. Сами стены имели искусственную отделку из резных плит, дерева и металла. В многочисленные фальшивые окна были вставлены зеркала, которые многократно увеличивали и без того огромные размеры зала. Балкончики поддерживались множеством витиеватых колонн. Всё это было украшено золотом и драгоценными камнями. Уж чего-чего, а этого добра у подземников было навалом. Мастера тысячелетиями созидали ради удовольствия, вкладывая свою душу в каждую деталь.

С потолка свисали огромные люстры. Тоже резные и витиеватые. Сам потолок был сплошь покрыт орнаментом, со встроенными зеркалами. Казалось, что за орнаментом из золотых переплетений продолжается бесконечная и роскошная пустота. Пол был выложен каменными плитами, разных цветов, идеально подогнанные друг к другу они создавали причудливые рисунки. От озерца шли каналы, по которым текла вода. Они создавали огромный круг в центре зала и расходились лучами к стенам. Куда-то за стены по ним уходила вода. Через каналы были переброшены золотые мостики. Сами каналы и озерцо имели такую же отделку из камня и дорогих металлов. Дно подсвечивалось и были видны стайки декоративных рыбок. Цветастенькие они носились по каналам и озерцу или неспешно плавали, шевеля плавничками. Буквально каждая мелочь в зале была сделана с такой любовью, что нельзя было выявить ни единого изъяна в общей, грандиозной картине.

Резные деревянные столы ломились от яств. Столешницы, сложенные мозаикой из разных пород дерева выдерживали тонны блюд, напитков и столовых приборов. Тут тоже всё купалось в золоте и драгоценных камнях. Чуть ли не в каждой золотой вилочке имелся рубин, изумруд или другой драгоценный камень. Кубки, чашки, блюда: всё из чистого золота, платины, хрусталя. Длинные столы были расставлены на нижних ярусах балконов и вдоль стен, создавая один большой полукруг. Хоть здесь и собралась вся община, но свободных мест было более чем предостаточно. Зал свободно мог вместить две-три такие общины.

В самом центре, на холме, затканном белым бархатом, возвышалось огромное дерево. В место листьев оно имело зелёные иголочки, которые делали его пушистым. Само дерево украшали гирлянды из драгоценных камней, хрустальные шарики, мишура и ещё много причудливых, искрящихся вещиц. Макушку дерева венчал сияющий энергетический шар, как символ человеческого могущества сумевшего обуздать силы природы. Эльза мне зашептала на ушко, что эти деревья специально выращивают к этому празднику. В каком-то дальнем тоннеле их высаживают и растят. Подрезают и приращивают веточки, создавая их идеально стройными и пышными.

- Девочки закройте рты и похлопайте глазами, а то они у вас как блюдца. – Обратилась к нам Марта. Ей наверно надоело смотреть на двух истуканчиков с разинутыми ртами, стоящими неподвижно уже минут десять. Вот она и решила как-то вывести нас из ступора. - Пойдёмте к столам, пора плотненько подкрепится. Скоро полночь, начало нового года. Не хорошо встречать новый год с пустым желудком, он может и обидеться. Вот обидится и не придёт, останетесь тогда в старом году. Поэтому давайте ближе к столам и не обижайте поваров создавших это изобилие.

Столы были одинаковыми. Тут не было специальных столов для руководства общины или для работников ферм. Каждый выбирал приглянувшийся, создавая свою маленькую группу празднующих. Люди часто переходили от одного стола к другому, пересаживались, поздравляли друг друга. Отовсюду слышался смех и весёлые разговоры. Тут все были равны. Никаких должностей, профессий, один каскад веселья и нарядов. Наряды самые разные: от строгих костюмов, до вычурных платьев. Порой попадались совсем экстравагантные одеяния. Вокруг сновали девушки и юноши, одетые в костюмы зайчиков. Забавно болтая ушками, они добровольно взяли на себя обязанности метрдотелей. Обязанности обязанностями, но праздник никто не отменял, так что много зайчиков весело опустошали бокалы в тёплых компаниях.

Мы выбрали себе стол под одним из балконов. Марта чуть ли не силой заставила нас наполнить тарелки и налить напитков. Несколько глотков вина подействовали плодотворно, снимая напряжение новой обстановки. Я даже расслабилась и с аппетитом умяла салатик. На каскадном помосте, примыкавшем к стене, играли оркестранты. Это не был профессиональный оркестр. Но было видно, что люди долго репетировали совместную игру на различных инструментах. Сейчас они играли тихую ненавязчивую музыку. Она звучала для фона и не мешала общаться.

Оркестр смолк, а на мостик, перекинутый через озерцо, поднялся Эрнест. В чёрном костюме и белой рубашке с галстуком, он выглядел весьма элегантно и представительно. Обвёл взглядом собравшихся Терлоновцев, обращаясь к ним с речью:
- Дорогие мои друзья. Сегодня мы прощаемся с уходящим старым годом и встречаем новый. Постарайтесь не испугать новый год пустыми желудками. У вас осталось не очень много времени набить их в старом году. – В зале послышался одобрительный смех. Эрнест продолжал улыбаться и говорить. – Да да, кушайте друзья, ни кто не должен вступить в новый год голодным. А пока вы трапезничаете, я вам напомню о событиях уходящего года.

- Этот год не ознаменовал себя какими-то выдающимися событиями. Наверно это даже к лучшему, что нашу спокойную жизнь не нарушают потрясения. Мы славно потрудились. Фермы приносят урожай с переизбытком, нам столько не съесть. Увеличилась добыча руды, хотя не знаю, куда нам девать скопленные запасы металла. Может, построим мост в небеса? – Зал приветственно загудел. Эрнест говорил не надрывая голоса, однако его было хорошо слышно в каждом уголке зала. Скрытые динамики повторяли каждое слово.

– Немало порадовали нас учёные, сделавшие прорыв в изучение гравитационных полей. Они утверждают, что возможно сумеют создать гравитационный двигатель. Геологи, в сотне километров от Терлона, обнаружили залежи руды килидия. Это новое соединение, образовалось в результате тектонической деятельности в период исхода. Крайне редкий металл красноватого цвета, относится к классу сверхпроводников. К сожалению, в том месте по сей день повышенная тектоническая активность, но совет принял решение в следующем году отправить туда добытчиков.

- А теперь дорогие друзья выпьем за уходящий старый год. – Эрнест жестом заправского фокусника извлёк из воздуха бутылку вина и хрустальный бокал. Зал зааплодировал, наполняя бокалы. Я тоже долила в свой, порядком опустевший бокал, хотя мне уже, пожалуй хватит.
- С уходящим годом!!! – Эрнест сделал глоток из своего бокала и протянул руку в направление зелёного дерева. Все взгляды последовали в указанном направлении. – И….. – Шар на макушки запульсировал и взорвался, осыпав зал и всех присутствующих снопом искр. - … С наступившим новым годом!!! – Закончил он осыпаемый искрами.

Когда на меня посыпались искры, я сначала испугалась что они меня обожгут. Но оказалось, что искорки не горячие а, наоборот, холодные. Они искрились, падали и бесследно исчезали. Фейерверк был классным, а шар всё продолжал разбрасывать новые снопы искр.
Все повскакивали с мест, зазвенели бокалы, неслись поздравления с наступившим новым годом. Оркестр грянул весёлой музыкой. Я была в восторге от такого чуда. Всеобщая радость передавалась как волны и сердце щемило, а на глаза наворачивались слёзы радости. Мне никогда в жизни не доводилось видеть ничего подобного. В анклаве тоже праздновали новый год, но это теперь вспоминалось как страшный сон. Наверно верхушка анклава тоже веселилась, но мы с Эльзой встречали прошлый новый год в цеху. Нам дали увеличенные порции биомассы и отправили на очередную смену. Мы сами с Эльзой устроили себе праздник, разрисовав одного из шестеройдов красками. Увешали его кусками проволоки и арматуры – красиво получилось. Только мастер цеха долго потом искал виноватых. К счастью так и не нашёл, зато нам было весело. Конечно, встреча предыдущего нового года, не шла ни в какое сравнение с нынешним праздником.

Я подняла бокал и обратилась к Марте и подругам:
- С Новым Годом вас!!! Спасибо вам большое, что вытащили силой на этот чудесный праздник.
- С Новым Годом!!! – В унисон ответили подруги. Мы чокнулись бокалами. – И не надо нас благодарить. Мы бы тебя всё равно не оставили одну. Если бы было нужно, то привели бы всю общину. Тебе повезло, что до этого дело не дошло. Эльза с Нанди рассмеялись, опрокидывая бокалы.

Праздник покатился с нарастающей силой. Играла музыка, шар продолжал осыпать зал искрами. У зелёного дерева собрали помост. Сменяя друг друга на нём выступали Терлоновцы. Кто пел, кто танцевал. Другие показывали фокусы, читали юмористические рассказы, стихи. Определённой программы не было. Все готовились втайне друг от друга, отлынивая от работы, по ночам да вечерам. Никто не хотел показывать или раскрывать свои номера до праздника. Зал шумел, аплодировал. Потом начались танцы.

Марта, убедившись что у нас всё в порядке, ускользнула к своему семейству. Нанди увёл её жених Джек, с которым они не расставались даже на работе. Джек тоже был из команды Дмитрия. Эльза виновато посмотрела на меня, когда Влад пригласил её на танец. Но у меня в крови бурлили пузырьки игристого вина, так что чувствовала я себя прекрасно. Потому подмигнула подруге и отправила веселиться. Однако в одиночестве я не осталась. За столом было много народу, люди приходили и уходили. Так что я весело болтала, смеялась, да и сама отпускала шуточки.

Когда веселье пошло на спад, а надо сказать что произошло это только по прошествии нескольких часов, на мостик опять взобрался Эрнест. Изрядно навеселе, впрочем, как и все остальные, он объявил:
- А теперь ещё один приятный момент праздника. – Он сделала паузу. – Раздача подарков! Налетай, торопись, только не толпись!

Куда там. Не успели снять белые покрывала с холмика под зелёным деревом, а там уже толпилась вся община. Холмик оказался горой подарков, упакованных в коробочки, свёртки, перевязанные цветными лентами. Одна я ничего не знавшая о традициях Терлона осталась за столом. В анклаве не дарили подарков, потому я сама никому ничего не приготовила, хотя теперь очень жалела о своей неосведомленности. Но и мне никто ничего не должен был дарить. Особенно близкими друзьями я тут не обзавелась, хотя и дружила со многими. Парня у меня тоже не было, как родителей или родственников. Потому осталась за столом, со стороны наблюдая за радостным гвалтом. Наблюдать как радуются остальные тоже было приятно. Незаметно частицы общей радости передавались мне, оседая на сердце теплом и уютом.

Прибежала Эльза, хвастаясь подарками от девчонок и Влада. Даже Марта ей сделала подарок в виде деревянного гребня. К слову сказать, он был очень красиво вырезан из редкой породы дерева. Влад подарил Эльзе серьги, с большими бриллиантами. Оказывается, Эльза знала о подарке заранее и заранее проколола в мочках дырочки. Теперь она ловко продела серьги в ушки и любовалась в зеркало.
- Как тебе серёжки? Это мне Влад подарил. – Подруга не могла не похвастаться подарком, а я не порадоваться вместе с ней.
- Тебе очень идут, у Влада хороший вкус. – Это была правда, серёжки сочетались с платьем и очень ей шли.
- А ты чего тут сидишь и не идёшь за подарками. – Спохватилась Эльза.
- Какие мне подарки? Кто мне их должен подарить?
- Ну не знаю. Мало ли кто, мне вона сколько надарили. А я ведь тоже не местная.

Незаметно сзади подошёл Эрнест.
- Как вам девочки наш праздник? – Поинтересовался он.
- Здорово, просто замечательно! Прямо чудо какое-то! Так весело, столько интересного. А зал! Просто слов нет. Спасибо вам за всё. – Мы с Эльзой наперебой выражали своё восхищение.
- А чего за подарками не идёшь? – Обратился он ко мне. – Вон смотри, сколько твоей подруге надарили. – Потыкал он пальцем в ворох свёртков.
- Да вроде некому мне дарить подарки.
- Откуда ты знаешь? Ты проверяла?
- Нет, не проверяла, но и не хочется. Я пойду, буду надеяться, а их не окажется. Не хочу портить себе настроение от такого чудесного праздника.
Эрнест наклонился и прошептал мне в самое ухо:
- Иди посмотри. Скажу по секрету, один-два подарка для тебя там точно найдутся. Давай давай, а то кто-нибудь заберёт ненароком - тогда точно останешься без подарков.

В сопровождении Эрнеста я отправилась к зелёному дереву. Гора подарков заметно уменьшилась. Терлоновцы разбирали свёртки, выкрикивали имена, подписанные на них. Счастливый обладатель радостно забирал очередную порцию хорошего настроения. Староста с ходу воззвал к толпе копошащихся:
- Кому попадались подарки для нашей Аменти?
- Мне. – Отозвался голос совсем рядом. – Тут свёрточек. – Терлоновец помахал зажатым в руке свёртком, с красным бантом. Я радостно поспешила к нему. На свёртке красовалось моё имя.
- Давай разворачивай, посмотрим что там. – Эрнест заглядывал мне через плечо. Я развернула свёрток, там оказались меховые тапочки, сшитые умелой рукой. Внутри нашлась открытка с поздравлениями от Марты. Я поискала её глазами. Она оказалась рядом, умиляясь моему счастливому лицу.
- С Новым Годом тебя и не думай, что о тебе забыли и оставили без подарка в такой праздник.
- Спасибо вам большое и вас с новым годом и вашу семью. И за подарок спасибо, даже не ожидала, что мне кто-то что-то подарит.
- Аменти! - Послышался голос с другой стороны.
- Кажись, ещё подарочек для тебя сыскался. Пойдем, посмотрим. – Эрнест потащил меня за руку, на другую сторону тающей горки.

К моей великой радости там действительно оказался ещё один подарок. На коробке было выведено моё имя. Внутри нашёлся ящик с инструментами. Только инструменты были не совсем обычными. Вернее сами инструменты были очень даже обычными, а вот метал, из которого они были сделаны, мне раньше видеть не доводилось. Я вытащила гаечный ключ и с любопытством рассмотрела. Очень лёгкий, по виду прочный металл с голубоватым отливом.

- Они сделаны из небесного железа. – Эрнест рассматривал вложенную открытку. – А подарили их тебе твои знакомые. Коллективный подарок от команды Дмитрия.
- Я раньше никогда не видела такого металла, у нас он не добывается. Откуда они его взяли?
- Это металл с неба, у небесников его много. Не такой уж большой раритет. – Для Эрнеста видимо это не было редкостью, так как на него металл не произвёл должного впечатления.
- Но откуда он здесь?
- Как откуда? От небожителей конечно, откуда же ещё? Ты ведь не думаешь что мы зарылись под землю и носа не кажем? Конечно, мы живём под землёй, но это не значит что забыли о внешнем мире. – Эрнест был невозмутим. Его больше удивило моё незнание. – Мы, конечно, стараемся без лишней необходимости не вылезать из своих нор, но в то же время контактируем с окружающим миром. У нас вполне налажены торговые отношения и с анклавами. Конечно, это неофициально нигде не афишируется, но у нас об этом все знают. Анклавовцам нужны ресурсы, особенно редкие, а мы их добываем больше чем нам нужно. Поэтому они охотно ведут с нами неофициальную торговлю.

- А с небесниками как же?
- Да точно так же. Есть небесные бродяги которые ведут с нами торговлю. У нас есть то, что ценится на небе, а у них есть небесный товар. На пару рубинов можно выменять тонну - другую такого небесного железа. Просто оно нам не особенно нужно, нам своего металла хватает, но запас всегда имеется. Вот твоя команда и воспользовалась его частью, чтобы изготовить тебе сверхлёгкие и удобные инструменты.

Гора подарков уже совсем растаяла и я собиралась уходить, когда опять выкрикнули моё имя. Странно, вроде уже почти всё разобрали, да и все кто мог уже сделали мне подарки. Однако голос настойчиво повторил моё имя. Пришлось подойти к терлоновцу, который вручил мне совсем маленький свёрток. Внутри оказался красивый деревянный футляр. Повертев его в руках, нашла защёлку. Под открывшейся крышкой, на чёрном бархате красовался полый треугольник. Идеальные грани не больше четырёх сантиметров были сделаны из неизвестного металла, зеленоватого цвета. К одной из верхушек треугольника была ювелирно приделана платиновая цепочка. Вероятно, треугольник предназначался для ношения на шее, как кулон.

- А вот это уже интересно. – Эрнест тоже разглядывал вещицу в футляре.
- Очень красивый кулон, мне нравится. – Ответила я. После инструментов из небесного железа, кулон меня не слишком удивил. Конечно подарок приятный, но там голубоватый металл, тут зеленоватый. Теперь я не понимала, чем вызван интерес Эрнеста.
- Это не простая вещь. – Пояснил он, видя моё недоумение. – Это очень древний артефакт, единственный в своём роде. Такого металла не существует в природе и никогда не существовало на нашей планете. Глянь-ка, кто его тебе подарил?

Я прочитала записку. На ней было написано: «От замороженного деда. С Новым Годом!».
- А кто такой замороженный дед? – Я ничего не могла понять. Ни что это за таинственный артефакт, ни что за таинственный дед его подарил. А главное, почему именно мне столь ценный подарок?
- Замороженный дед, это что-то из сказок доисходного периода. Был такой сказочный дедушка, который в новогоднюю ночь дарил всем подарки.
- Но мне-то подарил не доисходный дед. Тогда кто же?
Эрнест задумался.
- Да, конечно, это подарок не от сказочного деда, хотя лучше бы это было так. Я догадываюсь от кого, но, раз человек хотел остаться неизвестным, не стану раскрывать инкогнито.
- Но вы сразу определили что это древний артефакт. Мне вот и в голову такое не пришло.

- Не совсем так. Просто я видел его раньше. Ладно, слушай. Несколько лет назад, один человек работал на добыче. Он был механиком и как-то полез ремонтировать червя, что тащится за роющим кротом. Вот там он и наткнулся на этот артефакт. Червь не смог идентифицировать данный предмет как полезную породу и отправил для утилизации. Человек, ремонтировавший оборудования, заметил что-то блеснувшие в выброшенной породе. Не поленился, достал. Он тоже не понял что это за штуковина, потому принёс учёным. Те долго изучали, но толком мало что выяснили. Об этом тебе лучше поговорить с профессором Пойта. Но так и не найдя применение этой штуке, её вернули владельцу. В общине не свойственно присваивать вещи, потому, хоть это и оказался некий древний артефакт, пусть и бесполезный, его вернули. Цепочки на нём тогда не было. По всему видно владелец артефакта приделал её только сейчас, специально что бы ты смогла его носить. Касательно самого артефакта тебе лучше расспросить Пойту. Они изучали его и копались в архивах.
- Спасибо Эрнест. Пойду, поищу Пойту, уж больно любопытно стало узнать об этой вещице. – Я подхватила ящик с инструментами, да домашние тапочки и отправилась искать профессора.

Пойта нашёлся быстро. Люди, устав от многочасового празднования, начали разбредались по своим жилищам, остались самые стойкие. Профессор о чём-то спорил со своими коллегами. Они изрядно набрались и спор выдался горячим. Завидев меня, он поднялся и поприветствовал:
- Юная леди, вы сегодня само очарование. С наступившем вас! Желаю здравствовать долгие, долгие годы.
- И вас профессор с наступившим новым годом, здоровья вам и долгих лет.
- Вряд ли юная леди, в такой праздник, решила просто так навестить старика. – Отказать в проницательности Пойте было сложно. Я смутилась.
- Вы, как всегда, правы.
- Не смущайтесь, лучше поделитесь зачем я вам так срочно понадобился?
- Не срочно, просто меня распирает любопытство, от одного подарка. Эрнест сказал, что лучше поговорить с вами.
- Показывайте своё сокровище, сейчас посмотрим.

Я открыла подарок и показала зелёный треугольник.
- И впрямь сокровище. – Пойта повертел в руках кулон. – Да, без сомнения, это тот самый артефакт, который нашли добытчики. Только цепочки на нём тогда не было. Ооо, я старый глупый старикан, это ведь подарок для юной леди и предназначен в качестве украшения. Давайте-ка я его вам надену.

Пойта аккуратно застегнул цепочку на моей шее.
- Какая прелесть, он поразительно вам подходит. У вас такие же изумрудные глаза, точь-в-точь с цветом артефакта.
- Спасибо, профессор, но мне хотелось бы знать что это за вещь. Имя того, кто мне его подарил, тщательно от меня скрывают. Как я понимаю, вы тоже не скажете, но рассказать про сам артефакт то можете.
- Оба утверждения верны. Только особенно много не расскажу, по простой причине - сам всего не знаю.
- Тогда расскажите то, что удалось узнать.
- Уже поздно, а старика утомляют шумные праздники. Пойдёмте, я вас провожу, а по дороге поведаю то немногое, что нам удалось узнать.

Пойта взял меня под руку. Отобрал у меня тяжёленький ящик - мол не хорошо юной леди таскать ящики с инструментами и мы направилась к выходу.
- Мы, конечно, изучали этот предмет со всех сторон. – Неспешно бредя к моему жилищу, рассказывал профессор. – Провели все возможные исследования. Выяснилось, что предмет изготовлен из неизвестного металла, а его возраст около пятидесяти тысяч лет. Это очень много. Он существовал задолго до исхода и возможно до человеческой цивилизации в целом. Материал очень крепкий, просверлить в нём дырочку нам не удалось. Артефакт устойчив к воздействию любых химических соединений. За тысячелетия не утратил ни формы, ни блеска. Не входит во взаимодействие ни с какими веществами. Мы пришли к выводу, что такого металла на земле не существует, а так же не существует технологий его создания и вряд ли когда существовала.

- Откуда же он тогда взялся?
- На этот вопрос у меня нет ответа. Мы можем только предполагать, что он инопланетного происхождения и был завезён на нашу планету. Так же остаётся без ответа с какой целью. Мы перерыли все архивы. Нашли несколько упоминаний о подобном металле. Все они относятся к доисходному периоду, но и в те времена ходили только легенды. Из отрывочных источников стало известно, что подобный металл люди встречали, но он тщательно охранялся какими-то тайными религиозными сообществами. Вернее одним обществом. Люди доисходного периода предполагали, что нечто подобное хранится в одном из храмов Тибета. В общем: легенды, легенды и опять легенды. Никакой точной информации. Все легенды сходятся в одном - этот металл принадлежал внеземной цивилизации, образовавшей колонию на нашей планете. Мы бы никогда в жизни не поверили в такие россказни, но перед нами был вот этот треугольник, вещественное доказательство существования легендарного металла.

- Ну, вот мы и пришли. – Мы действительно добрались до моей комнаты. – Больше мне вам поведать нечего, так как сам больше ничего не знаю. Возможно это не случайность, что именно вы стали владельцем артефакта. Возможно именно вам предстоит открыть его тайны, утраченные тысячелетия назад. А мне остаётся только пожелать вам Счастливого нового года.
- Спасибо профессор, за ваш интересный рассказ и я вам также ещё раз желаю счастья в новом году.

Мы распрощались, как старые добрые приятели. Я ещё долго не могла уснуть, находясь под впечатлением от праздника, подарков и рассказа Пойты. Наконец сон взял своё и я уснула со счастливой улыбкой на устах.[/cut]

Работа не ладилась. Нужно было отремонтировать робота, а мне его было даже не вскрыть. Крышку заклинило, винты проржавели. Пытаясь их выкрутить, только сорвала шлицы. Пришлось высверливать, но даже после этого крышку открыть не удалось - намертво приржавела к корпусу. А возможно еще и с внутренней стороны приварилась оплавленной изоляцией. Со злостью долбанув робота гаечным ключом, ушла пить кофе.

В подсобке был только Дмитрий, возился с бумагами. Когда устроилась за столом, с чашкой ароматного кофе он искоса глянул на меня.
- Ну, что не поддаётся?
- Не, даже крышку не сняла. Прикипела или приржавела намертво.
- Ничего, не в первой, справимся. – Дмитрий улыбнулся, и опять занялся бумагами. Почему-то мне он всегда улыбался. Хотя все его считали суровым дядькой, охочим до крепкого словца. Но на меня никогда не кричал, только подбадривал. Говорил всё получится, справимся, вот прямо как сейчас. Мои мысли прервал вспыхнувший экран видеофона. Голографическая картинка Эрнеста выглядела очень озабоченной.
- Дмитрий, срочно собирай свою команду и немедленно в зал экстренных совещаний.
- Эрнест, что случилось?
- Потом, не до тебя. – Экран погас так же неожиданно, как вспыхнул.

Дмитрий нажал кнопки на своих часах. По его распоряжению у всей нашей команды были такие часы. Их следовало носить днём и ночью. Мы считались командой для экстренных вызовов техников, потому мастерская располагалась почти в центре Терлона. За год моего пребывания в Терлоне ничего экстренного не случалось, часы были просто часами. Но теперь на них вспыхнул красный сигнал, а на табло появилась надпись: « ЭКСТРЕННЫЙ СБОР. ЗАЛ ЭКСТ. СОВЕЩАНИЙ». По этому сигналу вся команда Дмитрия, где бы не находилась, должна была немедленно бросить все дела и выдвинутся в указанное место. Я не знала, стоит ли радоваться возможности не возиться с ржавым роботом.

Мы вышли из подсобки и к нам присоединились Кирилл и Нанди с Джеком. Остальные были где-то в других местах, но наверняка уже торопились к месту назначения. Команда любила и уважала начальника. Его приказы всегда выполнялись беспрекословно.

В Зале экстренных заседаний уже собрался народ из разных служб. Здесь был и начальник охраны, и комендант гарнизона, бурильщики, медики и масса других. В общине если, что-то случалось, то созывали сразу всех необходимых людей. Не устраивали отдельных совещаний сначала для старшего руководства, потом для среднего, потом для младшего, а напоследок для подчинённых. Не тратя времени на служебные лестницы, на совещание вызывали сразу всех. Все и сразу получали необходимую информацию. Потому сейчас в зале толпилась масса народа. Люди понимали, что произошло нечто чрезвычайно важное.

На трибуну поднялся мужчина в военной форме. Это был офицер ответственный за чрезвычайные ситуации. Зал моментально притих, приготовившись слушать.
- От соседней общины Омега поступило экстренное сообщение. На дороге, связывающей поселения, произошёл обвал породы. Масштабы происшествия неизвестны. Сейчас, со стороны Омеги уже выдвинулся экстренный отряд. Мы выдвигаемся со своей стороны. От нас требуется как можно быстрей прибыть на место аварии. По прибытию определить масштабы бедствия и приступить к ликвидации. А теперь самое худшее. Обвал случился во время движения колонный. Часть машин успела отойти назад, но передние машины завалило. По рации с заваленными машинами связаться не удаётся. На данный момент информация о мёртвых и уцелевших под завалом отсутствует. Всё это предстоит нам установить. Каждая служба знает, как надлежит действовать в подобных ситуациях. Какие людские и технические ресурсы следует задействовать. Поэтому выдвигаемся немедленно.

На этом речь была закончена. Офицер спустился с трибуны, а над ней загорелась голографическая карта туннелей. В одном из них мигал красный круг. Всем было понятно без слов. Люди торопливо покидали зал заседаний. Мы тоже последовали на выход.

Наша команда собралась в мастерской. В спешке грузили оборудование, инструменты. В тяжелом грузовике закрепили трёх ролонов и вспомогательных роботов. Все сборы заняли не больше получаса. Наш грузовик с фургоном покатились к месту аварии. Как ни быстро мы собирались, но, к нашему прибытию на место происшествия, там уже скопилось прилично народу.

Картина обвала впечатляла своими размерами. Тоннель был порядка десяти метров высотой и около двадцати шириной. Всё это было перегорожено обломками породы, по которой стекала вода. Пока люди не предпринимали никаких попыток разобрать завал - вели подготовку техники в ожидание результатов исследований учёных. Группа геологов, геодезистов, физиков, химиков и даже трое солонгов копошились с аппаратурой. Они ходили вдоль обвала измеряли, просвечивали, прослушивали. Мы, не теряя даром времени, выгрузили своё оборудование, проверили, приводя в рабочее состояние. Облачились в усиленные комбинезоны, рассовывали по карманам и закрепили на поясах необходимые инструменты. Дмитрий ушёл в штабную машину. Пока не было распоряжений, я рассматривала завал. Мокрые глыбы известняка навалились друг на друга. Они потрескивали, проседали. Во все стороны по потолку и стенам ползли угрожающие трещины. Выглядели они очень плохо. Сквозь них просачивалась вода. Наконец поступил сигнал сбора. Люди заторопились к штабной машине.

Тот же офицер, что выступал в зале, забрался на капот.
- Ситуация крайне скверная. Ученые исследовали завал с обеих сторон. По их мнению - разбор завала невозможен. То, что мы видим здесь, это только малая часть. Широкий пласт известняка, шириной не менее пяти километров и толщиной порядка шестидесяти метров размыло. Пласт просел. Хуже того - он продолжает проседать. Над ним расположено подземное озеро, которое размыло известняк и теперь просачивается сюда. Если мы начнём разбор завала, то порода продолжит осыпаться. Вытащим один камень и на его место свалятся два других.

Он сделал паузу, давая собравшимся осмыслить происходящее. Затем продолжил:
- Толщина завала по длине тоннеля более ста метров. Разбор практически невозможен. Однако руководство Терлона и Омеги приняло одинаковое решение - начать спасательные работы. При этом постараемся укрепить разрушающиеся участи стен и перекрытий. На этот рискованный шаг пошли исключительно ради шанса найти выживших людей. Пока есть хоть малейший шанс, что кто-то уцелел, мы постараемся сделать всё возможное, что бы его не упустить. Дело крайне опасное, приказа не будет. Мы не имеем права приказать вам подвергнуть свои жизни опасности - риск очень велик. На этом всё, кто хочет - остаётся, кто нет – возвращается в Терлон.

Офицер спрыгнул с капота. В сторону Терлона никто даже не посмотрел. Люди смотрели на завал, думая как лучше взяться за дело. Каждый понимал - его разобрать не удастся. Потолок уже сейчас крошился, осыпаясь камушками. Вот только отступать они тоже не собирались.
[/cut]

Спорить было бесполезно. Он мог выволочь меня и за шкирку. Конечно, я понимала что это делается во имя заботы обо мне. Дмитрий не хочет подпускать меня к завалу, заботится о моей безопасности. Он в полной мере использует данную ему власть, ограждая меня от опасности. Вот только мне от этого было обидно. На глаза навернулись слёзы. Ну не могу я вот так взять и уйти, когда команда будет рисковать жизнью. Я ведь в Терлоне места себе не найду. За год моей жизни эти люди сделали мне столько добра, что взять и уйти не шевелились ноги. Только среди них я почувствовала себя человеком. У меня были такие же права и обязанности, как у любого жителя общины. С правами наверно погорячилась. Дмитрий хмуро нависал над моей персоной:
- Давай шевели поршнями, и чтоб духу твоего здесь не было!

Грубить он умел. Сдерживая слёзы, я поплелась прочь. Завернув за машину, не выдержала, дала душившим слезам волю. В микрофон доносились приказы Дмитрия, а я утирала рукавом сопли. Конечно, он прав, нечего сопливой девчонке выполнять опасную работу. Но и уходить не собиралась.

Немного успокоившись стала пробираться к завалу. В комбинезоне ремонтника, увешанная инструментами, я терялась в толпе занятых делом людей. Им было не до мелкой соплявки. Так, бредя между снующими людьми, расставленным оборудованием, роботами, занятая своими мыслями сама не заметила, как добралась до завала. Только подойдя в плотную, ощутила всю силу случившегося. Мокрые камни были размером от горошины до глыб в три и более метра. Они потрескивали, проседали, крошились.

Между большими глыбами оставались приличные щели. В одну такую меня угораздило протиснуться. Ну как было не посмотреть, что там за обломком? Забравшись между двумя большими обломками, включила фонарь. Дальше щель сужалась, но снизу оставалась достаточно широкой, что бы можно было протиснуться. Конечно, о том, что бы тут пролез взрослый человек, не могло быть речи. Но я была мелкой худой девчонкой. Протиснулась.

Дальше луч фонаря высвечивал ещё одну расщелину. Только она была засыпана мелкими камушками. Сняв с пояса лопатку, смогла их разгрести. Протиснулась дальше. Так потихоньку, выбирая между камнями щели побольше, продвигалась дальше. Местами приходилось поработать то лопаткой, то молотком. Не знаю, сколько времени я так пробиралась и как далеко продвинулась. Приходилось огибать некоторые камни. Становилось до ужаса страшно когда, приходя в движение, валуны проседали. Своей массой они давили друг друга, осыпаясь мелкой крошкой.

Когда луч фонаря выхватил колесо машины, я не поверила своим глазам. Один бок машины был полностью смят огромным валуном. Своей массой он по всей длине придавил боковую часть автомобиля. Другая часть оставалась относительно целой. Она была засыпана булыжниками. Они промяли борта, но оставляли надежду. Работая молотком, постаралась расколоть один на более мелкие камни. Известняк неплохо поддавался, вот только давящие верхние камни стремились занять его место. Колесо, которое мне попалось вначале, было достаточно свободно. Мне удалось его открутить. Расширив трещину между камнями над моим булыжником, я засунула его туда как распорку. Теперь верхние камни давили боками на середину колеса, образуя ненадёжное перекрытие. В таком положение они меньше проседали, что позволило разбить мешавший мне камень, не вызвав обвала.

Микрофон в ухе продолжал работать. Я слышала переговоры нашей команды. Это давало представление о происходящем снаружи. Дела там шли плохо. Они попробовали разбирать завал, но с другого бока, не там где я заползла в щель. Вытащив несколько камней, пробовали распорками удержать верхние. Что-то не вышло, обвал возобновился. Та часть засыпалась ещё больше. Перекрытия рушились и сейчас все силы были брошены на их укрепление. Ставились распорные балки, собирались металлические конструкции.

Аккуратно расчистив часть борта машины, достала плазменный резак. Отрегулировала длину и силу бьющей струи пламени. Если там был кто живой или раненый, мне не хотелось бы его задеть. Конечно, существовала опасность, что человек мог быть прижат прямо к этому борту. Тогда резак неминуемо попадал по нему. Надеясь на лучшее, но со страхом в сердце, стала резать металл. Когда он остыл, подцепила крюком и отогнула. Луч фонаря ударил внутрь смятой кабины.

- Мамочка! – Я непроизвольно вскрикнула, когда луч света выхватил мёртвое тело. Может я бы так не среагировала, если бы это было обычное мёртвое тело. Раньше мне доводилось видеть трупы, но не такие. Человека просто раздавило. От силы удара грудная клетка лопнула как скорлупа. Вдоль всего бока, прорвав одежду, торчали белесые зубцы рёбер. Человек как будто лопнул, вывернув наизнанку куски мяса. Всё вокруг забрызгано кровью. Заднюю часть черепа тоже расплющило, осталось только лицо, остекленевшие глаза смотрели прямо на меня.

При виде такого и вырвался крик. Это было моей ошибкой. Я забыла выключить микрофон обратной связи. Пока я колотила молотком, если меня и слышали, то в общем гвалте не обратили внимания. А вот на вскрик мгновенно отреагировал Дмитрий.
- Аменти! Что случилось? Ты где? – Голос Дмитрия был встревоженный.

Я присела. Во-первых, отходя от шока. Во-вторых, лихорадочно соображая, что делать. Теперь, услышав меня, он не успокоится, пока точно не будет знать моё местонахождение. Соврать, что в Терлоне? Не сработает - моментально проверят. Сказать где нахожусь? Было ещё страшней. Мне даже представить было боязно, какую это вызовет бурю. Соврать что увидела что-то по дороге? Тоже не вариант. Он меня год знал. Знал и то, что заставить меня так вскрикнуть могло только нечто очень и очень серьёзное. Всяко не мышь. Пока я отмалчивалась, в наушнике нарастал голос Дмитрия.

- Отвечай, не молчи. Где ты находишься и что случилось? Ты ведь знаешь, я не отстану. Знаю, что слышишь. Ответь, пожалуйста. – Голос его стал мягким, упрашивающим, но от этого стало ещё хуже. Чувствовалось, что он сильно беспокоится, но не знает что делать. Как добиться моего ответа, толи кричать, толи просить. Не отвечать, держа в неведенье, беспокоящегося о тебе человека? Было ещё хуже. Я решилась сказать правду и промямлила:
- У машины…
Чувствуя мою боязнь, его голос стал вкрадчивым:
- У какой машины?

В эфире была почти полная тишина, не считая шума работающего оборудования. Видимо команда прислушивалась к нашему разговору.
Я собралась с духом, и почти шепотом сказала:
- У заваленной машины….
- Не понял, у какой? Где заваленной? – До Дмитрия, кажется, постепенно дошёл смысл моих слов. – Да ты! Да ты!..... – Я поняла, что у него перехватило дыхание, только не знала точно от чего. Прошли бесконечно долгие секунды, в течение которых мне хотелось стать одним из окружающих камней. Чтобы меня никто и никогда не нашёл.

По всей видимости, Дмитрий сорвал микрофон. Его яростная ругань, отборным матом, на вся и всех, доносились до меня очень приглушенно. Это означало только одно - кричит он так, что мне было слышно в зажатый у него в руке микрофон.
Прошло довольно много времени, прежде чем в наушнике послышался другой голос:
- Это Эрнест, ты ведь помнишь меня? – Конечно я помнила старосту. Недаром за переговоры со мной взялся именно он. Эрнесту доверяли безоговорочно. Он считался человеком тактичным, при этом умеющим найти подход.
- Да.
- Ты пробралась в завал? – Хотя голос его звучал спокойно, но чувствовалось что это даётся ему с большим трудом. Он старался не выдать своего волнения, но получалось плохо.
- Да. – Страшась собственного голоса, ответила я.
- Добралась до машины?
-Да.
- Можешь выбраться обратно?
- Не знаю.

Воцарилась долгая пауза. Наверно они совещались. Потом опять послышался голос Эрнеста:
- Мы не сможем к тебе пробиться. Перекрытия рушатся. Укрепляющие конструкции не выдержат, на них давит слишком большая масса. Дмитрий в ярости, боюсь, сам разнесет весь завал, что бы добраться до тебя. Конечно, несмотря на все порывы, он этого сделать не сможет. Тебе нужно постараться выбраться самой.
- Не знаю, получится или нет.
- Что с найденной тобой машиной? Живые, раненые есть? – Я набралась храбрости, заглянула в машину ещё раз. Сомнений не было - никто не уцелел.
- Нет….
- Ох, дитя…. – Эрнест наверно представил, что я вижу внутри машины. Но вряд ли он мог представить то, что я действительно видела. – Постарайся выбраться. Мы будем удерживать перекрытия, сколько сможем.
- Постараюсь.

Я уже намеревалась двинуться в обратный путь, когда мне послышался далёкий плач. Выдернув наушник, стала прислушиваться. Казалось, где-то далеко плачет или кричит ребёнок. Может это галлюцинации? От пережитых страхов? Всё же попробовала продвинуться в том направление. Во вновь надетом наушнике слышался озабоченный голос Эрнеста:
- Как там у тебя? Получается выбираться?
- Да. – Ответила я, тем временем продираясь в противоположную сторону.

Постепенно плач стал усиливаться. Значит, не ошиблась - направление верное. Пространства между камнями стало больше. По всей видимости, центр завалило более крупными глыбами. Наконец, мне действительно удалось добраться ещё до одной машины. Её тоже завалило, но более удачно. Она попала между двумя огромными камнями, ещё один, такой же, накрыл сверху. Машина была раздавлена только наполовину. Две боковые глыбы, помешали верхней раздавить её в лепёшку. Ещё оставалось свободное место между бортом и камнем. Это меня очень обрадовало. Теперь ошибки не было - там был живой ребёнок и он плакал.

Пустить в ход резак я боялась. Нашла подходящие инструменты, пробила в борту отверстия. Надо было как-то разорвать металлический борт, проникнуть внутрь. Пришлось использовать свою левую руку. Она не была рассчитана на большие нагрузки, делалась под обычное человеческое усилие. Но, при необходимости, можно было повысить мощность. Конечно, это пойдёт во вред - поломаются миниатюрные серверы, но другого выбора не было. Просунув пальцы в проделанные дыры, я уперлась плечом, создавая в локтевой части подобие рычага. Мне было слышно, как в моей руке завыли серверы.

Сначала вышел из строя сервер на одном пальце. Он так и остался скрюченным. Но металл подавался, начал рваться. Отверстия соединились разрывами. Я усилила нагрузку. Плечо, вдавливаемое в корпус машины, нестерпимо болело. Металлическая рука соединялась с живой ключицей. Мне казалось, что тонкая косточка сейчас лопнет как прутик. Хорошо ещё что основная нагрузка приходилась на механическую часть плеча. Отказал сервер второго пальца, но дело уже шло - металл рвался. Ещё немного и образовалась приличная дыра. Вот только рука больше не разгибалась, её намертво заклинило. Искусственная кожа ободралась с пальцев, обнажив металлическую основу.

Заглянула в образовавшуюся дыру. Луч фонаря высветил раздавленное тело матери. Она запихнула ребёнка между сидениями и пыталась защитить собой. Её раздавило между крышей и сидениями. В луже запекающейся материнской крови ползал годовалый малыш. Я вытащила его здоровой рукой и прижала к себе. Ребёнок истошно орал. В наушнике послышался вопрос Эрнеста:
- Это что? – В его голосе чувствовалось недоумение.
- Ребёнок. Маленький.
- Где ты его взяла?
- В машине.
- Ты ведь сказала, что там все мертвы.
- Это другая машина. Дальше.

Долгая пауза возвестила о том, что они соображают, что произошло. Наконец до них дошло, что всё это время я двигалась не к ним, а в другую сторону. Они не знали, кричать, ругаться, успокаивать, что сказать, как быть. Наконец опять раздался голос Эрнеста:
- Пожалуйста, постарайся вернуться. Мы тебя все очень ждём. – Меня уговаривали, как маленького, непослушного ребёнка, который залез в дыру, из которой не желает выбираться. По сути, так оно и было.
- Я постараюсь. – А что мне ещё оставалось делать? Не оставаться же здесь, с ребёнком на руках, в смертельной ловушке.

Обратный путь показался безумно длинным. Я вымоталась ещё пробираясь сюда, а теперь вовсе была без сил. Кибернетическая рука не действовала. Мне приходилось её использовать, как прокладку между телом и острыми камнями. Она уже ободралась до металла, но, по-крайней мере, ей было не больно. Так мы и двигались. Лёжа на боку, я здоровой рукой толкала вперёд малыша. Затем цеплялась и отталкиваясь ногами ползла сама.

Добравшись до первой машины, совсем выбилась из сил. Надо было передохнуть. Эрнест постоянно подбадривал меня. Дмитрию видно вернули микрофон, я изредка слышала его голос. Но скорей всего с условием, что он будет только слушать и не станет вмешиваться в переговоры Эрнеста. Кроме как согласится с условиями, ему ничего не оставалось. В противном случае всю информацию он мог получать только расспросами.

Нужно было что-то предпринимать. Так мне не доползти – не хватит сил. Пара стимулирующих таблеток были давно проглочены. Их действие подходило к концу. Вода во фляге почти закончилась. Как ни экономила, но половину пришлось отдать малышу. Оставшиеся пару глотков воды тоже потратила на него. Пояс с тяжёлыми инструментами был оставлен у второй машины. Теперь можно было выбросить опустевшую флягу. Распечатав экстренный запас, нашла заряженный ампулами инъектор. Выбрав нужную, установила дозировку. Инъекция - подействовала. Мощный стимулятор мобилизовал оставшиеся силы. Мы двинулись дальше.

Путь казался бесконечным. Некоторые камни сдвинулись с мест, сделав проходы ещё уже. Через один мне удалось протиснуться, только ободрав на плече кожу. Оно было не металлическим и теперь, лишившись кожного покрова, нестерпимо болело и сочилось кровью. В наушнике, вместе с голом Эрнеста слышался голос Дмитрия:
- Мать твою, ролона ставь! Втискивай его под балку! Во так! В распор! Теперь эту машину под балку! Живей! Живей! Чёрт тебя дери вылазь от туда к дьяволу! Выпрыгивай! Раздавит ведь! Живо! Живо! – И так постоянно. Дела там обстояли совсем плохо, раз на подпорки пускали всё: машины, ролонов. Надо было торопиться, но как?

С каждым метром сил становилось всё меньше. Движения становились вялыми. Я уже почти ничего не слышала из того, что говорили в микрофон. Малыш постоянно плакал, уже давно надорвав голос. Я ничем не могла ему помочь. Мне оставалось только толкать его вперёд и протаскивать следом своё тело. Камни двигались. В одном месте мы крепко застряли. Пришлось рубить камень, расширяя проход. Тот подавался с большим трудом. В конце концов, удалось отколоть большой кусок, вытолкав его назад. Проход расширился. Можно было ползти.

Мы уже почти миновали прорубленный участок, когда верхний камень раскрошился и стал оседать. Наверно, выкалывая кусок, я разрушила опору, за счёт которой удерживались верхние куски. Проползая мимо, я видела, как он трещит, крошится, проседает. Уже толкая малыша дальше, услышала резкий треск. Это камень лопнул под давлением сверху. Я метнула тело вперёд, но сил не хватило и рывок получился слабый. Не успела вытянуть правую ногу которая устала, постоянно отталкиваясь. Боль была дикой. Дыхание перехватило, я потеряла сознание.

Не знаю от чего очнулась, толи от плача малыша, толи от невыносимой боли в ноге. Я даже вскрикнуть не смогла, перед потерей сознания. Теперь зажав в руке микрофон орала. Правую ногу по колено расплющило, раздробив кости. Меня била судорога, дёргая искалеченную ногу с переломанными костями. Вытряхнув содержимое экстренной аптечки, я лихорадочно вкалывала всё подряд. Мне уже было без разницы от чего умирать, лишь бы прекратить эту боль. Лекарства, предназначенные для поддержания жизни целого отряда в экстренных случаях - подействовали. В голове поплыл туман, перед глазами радужные пятна. В ушах звенело, но боль отступила. В уколах были обезболивающие сильного наркотического действия. Были там сердечные препараты, теперь сердце колотилось, готовясь разорваться в груди. Новые дозы стимуляторов придали сил. Только после таких доз из организма выжимаются последние соки, что приводит к смерти.

В тумане, плохо соображая что делаю, я ремнём перетянула перебитую ногу. Вставила между ногой и ремнём металлический крюк, которым иногда подтягивалась. Стала закручивать. Жгут затянулся, перекрыв ток крови. Нижняя часть стала неметь. Совместно с обезболивающими наркотиками и онемением, боль перешла в далёкую и боле глухую. Только при движениях простреливало через всю ногу, до самого позвоночника. Достав резак, полоснула им по колену. Новый приступ безумной боли и запах собственной горелой плоти вновь погрузили в беспамятство.

Путь был бесконечным. Толкала малыша. Уцелевшей ногой отталкивалась сама. Цеплялась рукой, подтягивая тело. Задевая обрубком острые камни, от боли теряла сознание. Наушники давно потеряла, фонарь и остальное снаряжение тоже. Мне уже было все равно. Мне хотелось умереть. Я бы так и поступила, если бы не малыш. Я не заметила, как в камнях показался просвет. Не видела, как чьи-то руки подхватили ребёнка. Только почувствовала, как моё тело вытягивают наружу. Яркий свет бил в глаза. Сквозь звон в ушах доносились далёкие голоса. Я различила голос Дмитрия:
- как долго…
- Застряла… - Мир померк окончательно.[/cut]

Уже час как моё сознание вынырнуло на поверхность и я поняла что нахожусь в больничной палате. Заставленная аппаратурой, она больше напоминала научную лабораторию. Я была крайне удивлена тем что еще жива. Последнее, что помнила - как меня вытащили из завала. По моему мнению - я должна была умереть и ни как не могла сейчас рассматривать себя. Однако что-то пошло не так - я жива и даже чувствую себя довольно сносно. Такая слабенькая, худенькая девочка калека, но зато ничего не болит. Ещё вот недавно всё тело было одной страшной болезненной раной и вдруг всё прошло. От одного только воспоминания, меня всю передёрнуло. Прислушалась к ощущениям. Нет, ничего не болит. Ножка тоже не болит, да и собственно чему там теперь болеть? Меня опять передёрнуло, да мороз прошёлся по коже, только от одного воспоминания о боли в раздавленной ноге и её вида. Ещё и сама отрезала. Мне стало нехорошо только от одних воспоминаний. Сознание замутилось, отказываясь вспоминать недавние события. Покрутила головой, отгоняя страшные видения. Результат получился противоположный - мне стало ещё хуже, подступила тошнота. Сознание нырнуло в спасительную бездну беспамятства.

Когда оно вынырнуло, меня уже не удивил вид палаты, заставленной аппаратурой. От которой к моему телу тянулись трубочки и провода датчиков. Мне стало забавно: как такая масса оборудования пытается поддержать жизнь в том, что уже мало похоже на живое. Почти невесомый кусочек плоти, с двумя металлическими конечностями. Хоть они и были обёрнуты искусственной кожей, но живыми от этого не становились. Мне пришла в голову мысль, что может я вся обёрнута искусственной кожей? Ну а что, просто взяли и натянули на эти торчащие рёбрышки. Я хихикнула.

На самом деле всё это выглядело ни капельки не смешно. Просто моё сознание защищалось, выстраивало заградительный барьер. Старалось защититься от устрашающей действительности. Оно отказывалось воспринимать, что этот изуродованный кусок плоти - моё тело.

В палату вошёл дядька, в белом халате. Посмотрел на меня, а я на него. Хихикнула. Дядька покачал головой, тем самым вызвав у меня новый смешок. Он прошёл к аппаратуре, достал с полки какую-то жидкость и вылил её в один из аппаратов. Потом пощёлкал кнопочками, жидкость потекла по прозрачной трубке в мою руку. Я наблюдала за занятием дядьки, и движением жидкости. Выглядело и то и другое очень забавным, что вызвало очередную порцию смешков. Когда жидкости добралась до моей вены, смешки оборвались - я уснула.

Сквозь сон был слышен разговор. Говорили двое. Один голос мне был знаком - это Эрнест. Второй слышала первый раз в жизни.
- Да я вам в сотый раз объясняю. – Тихо, но настойчиво, говорил незнакомый голос. – Это молодая девушка, тело которой искалечено так, как не приведи господь, какому мужчине. Вам без разницы как вы выглядите? Хотели бы так же? Нет, не хотите, а это девушка, которая по природе своей должна восхищаться, гордится собой. Чем она должна восхищаться, если даже вы отводите взгляд, не в силах на такое смотреть? А если к этому ещё добавить всё то, что ей довелось пережить? Да за свои-то не полные пятнадцать лет? Я не знаю, чем мы можем ей помочь. Редкий человек, проживший целую жизнь, переживает хотя бы половину того, что пережила она.

- Но вы ведь врач, причём лучший специалист. - Настаивал Эрнест. – Вы просто обязаны сделать для неё всё возможное.
- Я врач, а не господь бог. Мы даже тело не можем сделать достойным, а вы говорите вылечить душу. У неё сильно повреждён рассудок. Огромная масса отрицательных переживаний. Повторяю, большинство людей за всю свою жизнь не переживают и десятой части подобного. Мы даже лекарства ей не можем давать. Когда вы нам её доставили, там было столько влито, что не выдержит никакой организм. Она осталась жива лишь благодаря тому, что мы перекачали через неё тонну крови, стараясь вымыть то что она в себя закачала. Мы три месяца продержали её в коматозном состоянии, дав зажить ранам и прижиться кибернетике. Сделали всё возможное для снижения травм, когда к ней вернётся сознание.

- Вы видели её состояние, когда она пришла в себя? Что думаете, как врач?
- Физически она в порядке. Сильное истощение, но в целом организм жизнеспособен. Вот рассудок сильно повреждён. Здесь мы больше ничего не можем поделать. Теперь всё будет зависеть только от неё. Или она сумеет выкарабкаться и примириться с реальностью, или потеряет рассудок окончательно. То, что я уже видел - не вселяет надежды.
- Я постараюсь смириться и привыкнуть. - Подала я голос. Оба замолчали, поняв, что мне довелось услышать их разговор.
- Говорил ведь вам Эрнест, давайте побеседуем в моём кабинете. – Врач был явно недоволен, подслушанным мной разговором.
- Извините, что напугала вас своими смешками. Мне действительно больно воспринимать себя такой, какой стала. Но постараюсь исправиться.
- Откуда у тебя столько сил. – Удивляясь, покачал головой доктор. – Ты как-будто не слабое человеческое существо, а отлитое из стали оружие. Ох, извини. – Спохватился доктор.
- Хихик, вырывалось у меня. – Опомнившись, взяла себя в руки. - Ничего доктор, мне нужно привыкать. И у меня богатый опыт. – Я непроизвольно опять хихикнула, вспоминая своё изуродованное тело, ещё до путешествий под обвалом.

Врач, в сердцах качая головой, ушёл, оставив нас с Эрнестом.
- Как ребёнок?
- С ним всё хорошо. – Эрнест обрадовался, что я перевела разговор на другую тему. Подсел рядом, взяв мою тощую руку. Его тёплое прикосновение как-то успокаивало.
- Ребёнка доставили в больницу. Врачи его обследовали и сделали всё необходимое для здоровья. Смею тебя заверить сейчас он в полном порядке. Живой, здоровый, смеющийся ребёнок, уплетающий смеси за обе розовые щёчки.
- Как Эльза, Дмитрий?
- Эльза очень переживает. Ждёт не дождётся твоего выздоровления. С Дмитрием хуже.
- Что с ним?
- Так он в полном порядке. – Эрнест замялся. Потом подумал и решил сказать, как есть. – Он места себе не находит. Злой как шестеройд, на всех кричит, срывается. Не может себе простить, что не углядел за тобой. Каждый день приходит узнать о твоём самочувствии.
- Можете ему сказать, что я пока не пришла в себя?
- Да, конечно. – Растерялся Эрнест.
- У меня не хватит духу посмотреть ему в глаза. Можно это немножко отложить?
- Да, да, конечно можно. – Он успокаивающе погладил мою руку и как-то странно посмотрел на меня.
- Ещё кого-нибудь удалось спасть?
- Нет. Со стороны Омеги обвал продолжился, они были вынуждены прекратить спасательную операцию. У нас тоже всё рушилось, но мы держались до последнего, дожидались тебя. Как только ты вылезла, все отошли. Перекрытия обвалились. Теперь общая длина обвала составляет более двух километров. Из-за просачивающейся воды даже не удастся восстановить тоннель. Было принято решение заблокировать обрушающийся участок и укрепить оставшуюся часть. Сейчас прокладывается новая дорога к Омеге. Путь получится намного длиннее, но безопасней.
- Надеюсь, из-за меня никто не пострадал?
- Было несколько травм от упавших балок. Небольшие переломы и ушибы. Серьёзно никто не пострадал. Те, кому немного и досталось, сейчас с гордостью рассказывают как принимали участие в спасение ребёнка, ну и тебя. – Эрнест улыбался, поглаживая мою руку. Успокоившись, почувствовала что засыпаю.
- Можно я немного посплю?
- Конечно, отдыхай. У нас впереди много времени, ещё наговоримся. – Эрнест тихо вышел, а я нырнула в живительный сон.

****

Три месяца срок достаточный, что бы желудок забыл что такое еда. Мало-помалу он оклёмывался, вместе со всем организмом, поглощая все увеличивающиеся порции. Еда и отдых шли на пользу. Тело начало приобретать более округлые формы. Косточки ещё торчали, но уже хотя бы не так выпирали. Даже настроение пошло на поправку. Ну стала чуть более металлизированной, я ведь раньше не была красавицей. С малолетства привыкла к своему изуродованному телу, теперь просто добавился ещё один элемент.

Мне больше приходилось успокаивать других, нежели себя. Приходившие навещать люди смотрели на меня жалостливо-сочувственно. Их сочувствующие взгляды порой просто убивали. Мне требовалось простое человеческое общение, а не ежедневное напоминание о произошедшем несчастье. Это я и сама могла прекрасно вспоминать, без их жалостливых лиц.

Заходили Эльза с Владом с такими же участливыми минами и с теми же вопросами. Как моё самочувствие, да как здоровье? Да хорошо я себя чувствовала: вкусно ела, крепко спала, периодически просыпаясь от кошмаров. Пока мне не удалось избавиться от снов, в которых на меня постоянно рушились камни. Да, со снами была проблема. То я задыхалась в тесных трещинах, то меня пытались раздавить булыжники, то посещали виденные мной мертвецы. Но я ведь не всё время спала.

Кого только не побывало, у меня в палате! Чуть ли не весь Терлон приходил навестить заставленную аппаратурой девчонку. У меня было подозрение, что я стала неким любопытным экспонатом, на который, под разными предлогами приходили поглазеть.

Как ни откладывала я встречу с Дмитрием, а избежать её всё равно не получилось. Когда он появился в палате, я не знала, куда спрятать глаза. Хотелось залезть под одеяло, но это вряд ли бы помогло. Дмитрий присел на стуле, рядом с моей кроватью. Мы долго молчали, никто не решался заговорить первым. В конце концов, первой не выдержала я. Ну не сидеть же теперь так, пряча друг от друга глаза, это уж слишком тяжело.
- Извини. Нельзя оставлять детей без присмотра, мало ли куда они могут влезть, по своей глупости и неразумности. – Я попыталась улыбнуться.
- Мне следовало об этом помнить и приковать тебя на цепь в Терлоне.
- И оставить рядом резак. Вдруг бы что с тобой случилось, не сидеть же мне на цепи вечность.
- Ами, да ты просто бестия. На минуту нельзя было оставить без присмотра, уже влезла в неприятности.
- Ты сам меня прогнал.
- Знала бы ты, как я теперь жалею о том, что упустил тебя из виду. – Кулаки Дмитрия зло сжались. Внутри у него наверно всё кипело в бессильной злости на самого себя.
- Да ладно тебе, ведь ничего страшного не случилось. Все живы, здоровы, даже вот ребёнка спасли.
- Твоя заслуга.
- Не только моя заслуга, но и не в меньшей степени ваша. Если бы вы не удерживали перекрытия, то мы бы никогда не сумели выбраться. Только благодаря вам и я, и ребёнок остались живы. Спасибо, что ждали нас до последнего.
- А что нам ещё оставалось? Не могли же мы уйти без тебя. Старались, как могли. А со здоровьем не так уж всё гладко. Ногу ты потеряла.
- Ничего страшного. Я и раньше была не самой полноценной. Была металлическая ручка, теперь добавилась металлическая ножка. Одним куском металла больше, одним меньше, уже не имеет значения.
- Мне бы твой оптимизм. – Посетовал Дмитрий. - Зря хорохоришься, я знаю как тебе тяжело.
- Ну вот, взял и раскрыл все карты, мог бы и подыграть. Мне кажется, или эти кибер штуки лучше, чем предыдущий протез руки? У меня такое ощущения, что новая рука легче весом и лучше реагирует на команды нервной системы.
- Мы старались. – Дмитрий первый раз улыбнулся, за время нашей беседы. – Наши технологии лучше, чем у анклов. Ну а тут учёные и техники вообще поработали на славу.
- В чём разница? Я чувствую, что лучше, но в чем не понимаю.
- Попробую объяснить. – Было видно, что смена темы пошла Дмитрию на пользу. Он говорил более свободно. Техника ему была близка и понятна. – У тебя была сделана достаточно грубая модель. Возможно для анклов, это совершенство, но для нас далёкая древность. Они даже информацию хранят на дисках, хотя это ещё технологии доисходного времени. Для изготовления твоей руки анклы использовали тяжёлые металлы. Титан, небесное железо - они конечно лёгкие, но не настолько. Использованы телескопические технологии, подгоняющие протез под нужные размеры. Процессор сравнивает конечности и подгоняет размер. Телескопические части раздвигаются или собираются, в зависимости от заданных процессором параметров. Так при росте твоего тела, протез сам собой подгоняет длину конечности под живой аналог.
- В чём разница. Разве у вас не так?
- Так, да не совсем так. Во-первых, использован более лёгкий металл – килидий.
- Это тот металл, о котором тогда говорил Эрнест?
- Да, он самый. Очень редкий металл, добываемый в малых количествах. При этом сам по себе он является сверхпроводником. Через него сигнальные импульсы передаются намного быстрее. За счёт этого получается более точная и быстрая передача сигнала. Но это ещё не всё. Мы не используем древних телескопических технологий. Процессор так же делает анализ твоей здоровой конечности и подправляет размеры протеза. Только у нас не раздвигает телескопическую кость, а наращивает дополнительно. Металл и искусственная кожа наращиваются путём генерирования дополнительных атомов. Если их нет в наличие, в самом организме, как килидия, то их можно туда доставить, вместе с обычной едой. Процессор выловит нужные молекулы и пристроит их на свои места. Конечно это грубое описание всех тонких процессов, но общая идея должна быть понятна.
- Спасибо, вы все так много для меня сделали. Я столько не заслужила. Непослушная девчонка влезшая куда ни попадя без спросу.
- Проехали. – Отмахнулся Дмитрий. – Что сделано, то сделано, назад не воротишь.
- А почему анклавовцы не хранят информацию на кристаллах, ведь это в сотни раз удобнее?
- У них просто нет технологий изготовления таких кристаллов. Они украли технологию энергосфер, но этого мало. Для них нужны ещё кристаллы. Таких кристаллов нет в природе, их выращивают искусственно. Анклавовцам приходится их покупать у нас.
- Вы выращиваете кристаллы?
- Это было возможно ещё до исхода. Мы просто улучшили технологию. Когда появилась проблема с хранением энергии, выяснилось что древние методы хранения в графитовых и электрических стержнях слишком громоздкие. У нас её имелось столько, что требовалось более емкие хранилища. Были разработаны и выращены специальные кристаллы. Они имели устойчивую атомную структуру и в то же время атомы могли удерживать большое количество свободных электронов. При этом сами атомы оставались стабильными. Я не физик, объяснить тебе подробности не смогу, но содержание свободных электронов доходит до сотни на атом. А это колоссальное хранилище энергии, если учесть количество атомов в кристалле.
- Здорово, а как же с информационными кристаллами?
- Почти так же. Только выращиваются немного другие кристаллы, но принцип тот же. Информация записывается путём разного количества электронов в атомах. Запись информации на атомарном уровне в сотни раз повышает её объём. Один кристалл, величиной с ноготь вмещает в себя информацию, записанную на сотнях дискет.

Разговор о вещах посторонних пошёл на пользу. Мы уже не прятали друг от друга виноватые взгляды. Так, болтая о разном, не заметили, как прошёл не один час. В конце мы распрощались, и я сама попросила Дмитрия придти ещё разок. Мне было интересно с ним общаться, хоть он один не смотрел на меня жалостливым взглядом.

Только через месяц мне удалось уговорить врачей выпустить меня из под их «тюремного» надзора. За это время я уже возненавидела палату со всей столь ценной аппаратурой. Наконец избавилась и от любопытных посетителей.[/cut]

Первые путешествия были до библиотеки. Ослабевший организм с трудом переносил даже такую короткую прогулку. Плюс ещё пришлось привыкать к новой ноге. Кибернетическая нога была, конечно, замечательная, но не своя. Она идеально слушалась команд, но я её не чувствовала. Первое время часто спотыкалась, шаги получались неуверенными. Это наверно из-за боязни, а не из-за плохой работы механизма. Я подсознательно сковывала движения, боясь наступать на неполноценную ножку. Врачам пришлось отрезать выше колена. Приделывать протез к коленному суставу было неудачным вариантом - получалась слишком большая механическая нагрузка на живой сустав. Поэтому отрезали выше, заменив колено механической частью.

Мышцы постепенно крепли и я, с каждым днём, увеличивала дистанции прогулок. Потом даже стала совершать пробежки, чередуя с занятиями по укреплению остальных групп мышц. Так, бегая, изучила весь Терлон, побывав во всех тоннелях. Маршруты всё удлинялись и я стала забегать далеко за жилые части общины. Тоннелей было накопано масса, на разных уровнях и в разных направлениях. Большая часть не использовались и были давно заброшены. Некогда в них вели добычу, но потом, выбрав ценную породу - забросили. А мне было наоборот хорошо побегать по пустым, тёмным тоннелям, подальше от любопытных глаз.

Так бродя по дальним закоулкам заброшенных тоннелей, наткнулась на простенькую дверь. Такие двери попадались часто. Они вели в бывшие подсобные и складские помещения. Теперь за ними можно было найти груды мусора и ржавого оборудования. Я из любопытства заходила в помещения. Эта ни чем не отличалась от десятка виденных ранее дверей. Только груд сваленного мусора за ней не оказалось. За то в дальнем углу белело нечто. От неожиданности отпрянула, но когда луч фонаря выхватил фигуру салонга - успокоилась. Салонг был старый, кожа сморщилась, обвиснув дряблыми складкам. Чего только не найдётся в заброшенных тоннелях? Вот старичка нашла.

Видеть старик меня не мог - у салонгов не было глаз, но слышал превосходно. Отсутствие одного органа чувств – усиливало действие остальных. Для меня было полной неожиданностью, не только встретить тут на салонга но и то, что он решил со мной заговорить.
- Я ждал вас. – Произнёс он сухим, надтреснутым голосом.
- Меня? Я разве должна была прийти?
- Вас. Я вижу вас бродящей по тоннелям уже несколько дней. Неминуемо вы должны были зайти в эту дверь.
- Это как же вы меня видите? У вас и глаз-то нет.
- Зрячему не нужны глаза.
- Загадками говорите дедушка, загадками.
- Я вижу вашу вибрацию. Мой внутренний взор видит сияние и тёмные пятна.
- Это как это?
- Пройдите, присядьте рядом нам нужно поговорить более обстоятельно. – Салонг указал на ржавый стул, сомнительной крепости. Хотя такой же выдерживал его, более массивное тело.
Всё это выглядело более чем странно, но ни враждебности, ни угрозы я не ощущала. Взвесив возможные варианты решила, что в крайнем случае с дедулей всяко справлюсь, а потому подошла и присела рядом. Салонг повернулся в мою сторону. Странные они были, безглазые, но ни когда не натыкались на предметы.
- Вы здесь живёте? – Поинтересовалась я, обводя лучом фонаря пустые, каменные стены.
- Нет. Я живу в другом месте, а сюда пришел, что бы встретится с вами.
- Чем вызвано такое внимание к искалеченной девчонке? Красотой я не блещу, насчёт ума тоже есть сомнения.
- У вас есть то, чего вы не видите, но вижу я.
- И что же это такое?
- У вас сильный внутренний свет. – Салонг сделал паузу, обдумывая дальнейшие слова. – Свет очень сильный, но на нём много тёмных пятен, оставленных событиями вашей жизни. Они как шрамы покрывают вашу ауру.
- Да, жизнь меня что-то не баловала. С самого рождения влезала в какие-то неприятности.
- Однако, у вас по-прежнему очень мощное внутреннее излучение. Несмотря, на все тёмные шрамы, я его хорошо вижу. Ещё я вижу сияющий треугольник у вас на груди.
- Вы наверно о кулоне? Мне его подарили на новый год. Вот только так и не знаю кто. Но он не светится - я смотрела.
- Если вы чего-то не видите, это не означает, что этого не существует. Я не вижу, из чего сделан предмет. Зато вижу, как он вибрирует, испуская очень яркий свет.

Я потрогала кулон. Даже сжала его в ладони. Ни какой вибрации не ощутила. Зеленоватый металл оставался по-прежнему прохладным и неподвижным.
- Ничего не чувствую, никакой вибрации. – Подытожила я.
- Вот для этого я вас здесь ждал. Что бы научить вещам нужным, но пока тебе непонятным. Ты ведь слышала о салонгах? Слышала, что мы обладаем особыми способностями? Но они не возникли на пустом месте или посредством мутации. Изначально мы были точно такими же людьми и способности были неразвиты. Мутации и подземная жизнь развили и усилили заложенный дар. Он есть у каждого человека, только не у всех развит. Теперь я хочу помочь тебе проявить твои способности.
- Но почему мне? В Терлоне несколько тысяч людей и вокруг есть другие поселения, анклавы на поверхности и небесные люди. Почему именно я, искалеченная девчонка?

Салонг долго молча. Потом произнёс:
- Точно не знаю, но чувствую, что так надо. Мы, салонги, привыкли доверять чувствам и ощущениям. Именно благодаря этому мы выжили. Теперь чувствую, что мой долг тебя многому научить. Не знаю, зачем тебе это будет нужно, но что-то мне подсказывает, что так должно быть.
- Хорошо, я всегда готова научиться чему-то новому. Давайте попробуем. Что от меня требуется?
- Пока просто слушать. Я вам хочу объяснить некоторые вещи. Вы сейчас ощупывали кулон и ничего не почувствовали. Для вас он красивый кусочек неизвестного металла и ничего более. Однако это не совсем так. Вас удивляет как салонги видят не имея глаз? Мы видим, но не глазами.
- Тогда как?
- Вы должны понять что есть жизнь, а что есть смерть. Жизнь - это движение. Смерть – его отсутствие. Для вас жизнь, это то, что вы видите: животные, растения, бактерии. Но жизнь есть везде. Каждый атом это своя маленькая жизнь.
- Разве атомы могут быть живыми, они ведь такие маленькие?
- Могут, размер не имеет значения. Внутри атомов движутся протоны и электроны, движутся потоки энергии. Движение – есть жизнь. Атом живёт своей маленькой жизнью и испускает вибрацию движения. Хоть вибрация очень мала, но она существует. Если вы её не чувствуете, то это не значит что её нет. Группы атомов образуют соединения, которые объединяя свои отдельные вибрации, создают одну более сильную. Каждая группа имеет свою частоту вибрации и воздействует ею на окружающее. Салонги улавливают вибрацию окружающего мира и так-как каждый предмет или вещество вибрируют в своей тональности, разделяют их между собой. Количество тональностей безгранично, поэтому мир для нас даже ярче, чем вы можете видеть глазами.
- То есть, вы чувствуете вибрации предметов и таким образом их видите? – Всё это было очень странно и непонятно, ведь я ни каких вибраций не чувствовала.
- Именно так. Мне показалось, что старик кивнул. – Самое главное заключается не в том, что всё имеет свою частоту, а в том что они воздействуют друг на друга. Вот ты считаешь, что подумала о чём-то, создала мысленный образ, который пуст и бесплотен. Но ты ошибаешься. В образ ты вложила силу мысли, часть своей энергии. Он возник только благодаря тому, что ты его оживила. Он не появился из пустого места, из ничего. Образ, мысль, всплыли и растаяли, но они существовали, питаемые твоей энергией, вибрировали и воздействовали на окружающий мир.

- Ой, дедуля, как-то сложно и замысловато вы изъясняетесь. По вашим словам мне теперь нельзя даже подумать, иначе воздействую на что-то.
- Почти так, но не совсем. Думать можно, но стоит контролировать, то о чём думаешь, помня о том, что твоя мысль вибрирует и воздействует на окружающее. Ведь главное не то, что ты воздействуешь, а как? Та вибрация, которую ты вложила в мысль или слово будет определяющей для воздействия. А вот какую тональность вложишь, положительную или отрицательную - будет зависеть только от тебя.
- Мне теперь стоит бояться думать?
- Нет, тебе стоит думать о том, какие мысли ты вскармливаешь.
- Это слишком сложно для меня. Я не могу каждую секунду думать о том, о чём думать. Давайте о более простых вещах, например о камнях. Вы говорите, что они живые.
- Верно – живые. Они вибрируют, хотя вы этого не чувствуете.
Я приложила руку к стене. Камни были тёплые, но никакой вибрации не ощущалось. Закрыла глаза, сосредоточилась на ощущениях, но всё было тщётно. Я ни чего не чувствовала. Салонг наблюдал, если так можно выразиться, за моими попытками.
- Нет, не так. Вы напрягаетесь, пытаясь что-то почувствовать. Считаете, что если что-то вибрирует, то это должно чувствоваться рукой.
- А разве нет?
- Нет. Ты должна почувствовать окружающую вибрацию всем телом, но для этого тебе нужно сначала почувствовать себя. Познаешь себя – познаешь мир.
- Вы меня дедуля совсем запутали. То почувствовать это, то почувствовать то. Что я там должна почувствовать внутри себя?
- Ты должна соединить свой разум со своей сущностью.
- А разве я и моя сущность не одно и то же?
- Одно, вы в месте одно целое, целое но одновременно разделённое. Разделённое, но не существующее отдельно друг от друга.
- Слушай, я уже совсем ничего не понимаю. Постарайся говорить проще. – Меня это все уже злило. Дед говорил о том, что я не понимала ни в малейшей степени.
- Есть только один источник. – Невозмутимо продолжал Салонг. Он наверно всерьёз решил мне вдолбить нечто далёкое от моего понимания. – Этот источник оживляет всё живое, даря всему часть своего света. У тебя есть душа, которая является частицей этого света. В каждом атоме присутствует такая же частица, только стоящая на боле низкой ступени развития. Абсолютно во всём существуют частицы света. Они оживляют мир, задают начало вибрации всему живому. С этой своей частью, источником жизни, ты и должна воссоединится.
- Но ты ведь сам говоришь, что мы соединены, иначе я не могла бы жить.
- Соединены, но ты не чувствуешь этой связи. Твоё сознание обособлено. Оно питается из источника, но не чувствует и не видит его. Когда вы воссоединитесь, то ты почувствуешь связь со всем живым.
- Но ведь душа - это моя индивидуальность, она принадлежать только мне?
- Да, она твоя, обособленная часть, но одновременно и часть единого целого. Слившись с ней, ты почувствуешь взаимосвязь с окружающим миром. Каждая частица существует отдельно в целом.
- Дедушка, - взмолилась я, – Скажите проще, что от меня требуется. Я могу бегать, могу не бегать, но из того, что вы говорите, я ничего не понимаю.
- Когда ты вернёшься домой, постарайся сесть или лечь. Расслабься, обрати свой взор внутрь себя. Даже если ты с первого раза ничего не почувствуешь, это не страшно. Делай это ежедневно и постепенно ты настроишь свою вибрацию на восприятие самой себя.
- Хорошо, попробую. – Занудный старичок меня уже порядком утомил. Мне хотелось быстрее избавиться от его непонятного учения. Так что я поторопилась к выходу.
- Когда я тебе понадоблюсь, или возникнут вопросы, мы с тобой встретимся. Неважно где и когда это произойдёт, но произойдёт обязательно. Ступай, но помни о нашем разговоре.

Я поспешила удалиться. Уже дома, прокручивая в голове разговор с салонгом, начала понимать, что что-то в его словах меня зацепило где-то очень глубоко. Хотя я мало что поняла, но слепые салонги, видящие внутренним взором были бесспорным доказательством слов старика. Можно было ему не верить, сомневаться и не понимать, но от самих слепых салонгов, свободно передвигающихся в кромешной тьме, ни куда не денешься. Я пообещала себе, что постараюсь делать так, как советовал старик, а там посмотрим что получится.[/cut]

Мы удобно расположились в подсобке, вооружившись ароматным кофе и горячими бутербродами.
- Значит, все разбежались, бросив начальника в одиночку разгребать завалы металлолома?
- Меня тоже отправляют. – Посетовал Дмитрий. – Нужно сгонять, заменить резаки на кротах, да кое какой мелкий ремонт. Кроты работают далеко, за сто с лишним километров от Терлона. Порода крепкая, резаки быстро изнашиваются. Гонять кротов в Терлон это не вариант. Они своим ходом сюда месяц будут ползти. Поэтому резаки меняют прямо на местах. Завезти их туда несложно, грузовики всё равно идут порожняком. А вот техников не хватает. Сейчас роют новый тоннель к Омеге, ведётся плановая добыча ресурсов и разработка килидия. Кротов хватает, чего нельзя сказать о квалифицированных техниках. Вот нас и гоняют: то там поменять, то здесь подкрутить.
- Значит, я тут останусь одна - царица металлолома и ломаных машин. Теперь некому будет отправлять меня домой, оторвусь по-полной. – Я мечтательно закрыла глаза, предвкушая свою свободу.
- Разбежалась, смотри не споткнись. Кто ж тебя теперь оставит без присмотра, хотя бы на минуту?
- Ну вот, взял и всё испортил, а я уже думала себе смастерить корону царицы металлолома.
- И не мечтай. Если тебе, удалось победить врачей и они тебя выпустили, из под своего неусыпного контроля, то не думай, что этот номер пройдёт со мной. Больше я тебя одну не оставлю, хочешь ты этого или нет, но тебе придётся составить мне компанию.
- А куда мы путешествуем? – Такой расклад меня тоже устраивал. Поехать куда-то вдвоём с Дмитрием, на далёкие разработки - да это в сотни раз лучше, чем ковырять ржавые механизмы. Я готова была прыгать от радости и хлопать в ладоши. Правда делать этого не следовало, а то мало ли чего, вдруг передумает, глядя на моё счастливое лицо. Потому я постаралась сделать сосредоточенно-внимательную мину, вся во внимании важности предстоящего путешествия.
- Меня попросили съездить поменять резаки на кротах, работающих на добыче килидия. Ты поедешь со мной, раз уж ты тут. Шаг влево, шаг вправо – домашний арест. – Дмитрий погрозил мне пальцем, а я с серьёзным видом закивала головой.

Самым разумным было промолчать и не напоминать, что тот район небезопасный. Тектоническая активность в тех местах была на высоком уровне. Я слышала, что там периодически потряхивает, обваливается порода и вообще не очень спокойно. Конечно, тоннели укреплялись усиленно, но частенько кроты засыпало. Ничего страшного не случалось. Корпус крота был очень крепким, а двигатели огромной мощности. Они выдерживали многотонные нагрузки и прорывали себе выход. Завалить крота, что бы он бесповоротно застрял, было крайне сложно. Но о том, что район беспокойный и может иметь опасность, я благоразумно промолчала. Не дай бог Дмитрий ещё передумает и оставит меня в Терлоне.

Поболтав ещё немного, мы отправились собирать оборудование. Погрузили в огромный грузовик пару ролонов, кое-какое снаряжение. Перебрали инструмент, отобрали нужный. Я прихватила с собой подаренный ящик. Инструмент из небесного железа мне очень нравился: красивый, лёгкий и прочный. Работать им было просто в удовольствие.
- На кротах надо будет заменить энергоресурс. Есть ещё ряд оборудования, на котором выработались энергокристалы. Нужно сходить в энергохранилище пополнить запас. – Дмитрий был озадачен тем, что бы ни чего не забыть при сборах.

В энергохранилище мне ещё бывать не доводилось. Это было энергетическое сердце Терлона, с очень ограниченным доступом. У Дмитрия, как начальника экстренной бригады техников, такой доступ имелся. Мне было очень любопытно взглянуть на этот чудо, только случай никак не подворачивался. Поэтому я очень обрадовалась предложению прогуляться за энергосферами.

Сердце Терлона располагалось на самом нижнем уровне. Лифт опускался очень долго. Наконец его двери открылись в холл приличных размеров. Огромные металлические ворота перегородили проход. Дмитрий подошёл к панели управления, приложил свою руку. Сенсоры сверили отпечаток ладони. Над входом вспыхнул зелёный свет. Ворота мы открывать не стали, а прошли через маленькую дверь. Дальше шёл коридор, заканчивающийся огромным залом.

В центре зала располагалась шахта, закрытая энергетической установкой, которую венчала гигантская энергосфера. Она была не меньше двадцати метров в диаметре. Во все стороны от неё тянулись электрические кабели. Они подключались к трансформаторам и разбегались дальше. Часть уходила в стены и перекрытия зала. Видимо, это кабели питающие энергией сам Терлон. Часть шла к рядам маленьких энергосфер и кристаллам разных размеров. Они стояли множеством рядов, заряжаясь электричеством.

От шахты в потолок уходил металлический короб. По нему с верхних уровней ссыпали весь мусор и лишнюю породу. Всё это падало в шахту, которая уходила до самой земной мантии и там моментально расплавлялось. Потоки тепла поднимались вверх и перерабатывались из тепловой энергии в электрическую. Громадная сфера хранила запас огромной мощности и раздавала её потребителям. Мы вытащили из креплений несколько заряженных сферок и набрали кристаллов. Одна сфера могла годами питать чуть ли не весь Терлон, но даже она имела ограниченный запас. Такие энергоресурсы устанавливали в кротах и прочем оборудование, где была большая потребительская мощность. Энергокристаллы ставили в оборудование поменьше, где требовались независимые источники питания. Часто даже в ручные фонари ставили не лампочки, а маленький кристалл. Но это было редкостью. Выращивание кристаллов процесс долгий, и служили они не вечно.

Очень интересно было побывать в самом сердце общины, но надо было выдвигаться, что мы и сделали. Огромный грузовик, гружёный ролонами, оборудованием и запасными частями покатил к нуждавшимся в ремонте кротам.[/cut]

Так, неспешно продвигаясь, кроты резали камень, поглощая в своё нутро. Там, большие куски дробились на более мелкие части. Раздробленную породу транспортёр доставлял дальше, на ползущего следом червя. Он как привязанный тащился за кротом, огромный и длинный. В его нутре камни размалывались до мелкой фракции. Измельчённые частицы двигались сквозь брюхо червя. Невидимые лучи идентификаторов анализировали состав и отправляли команды манипуляторам. Те вылавливали крупицы руды и другие полезные соединения. Отобранные элементы сортировались по контейнерам. По заполнению они запечатывался, маркировался и выбрасывался наружу. Так, проходя через недра червя, из породы изымали всё имеющее хоть малейшую ценность. Остальное ссыпалось в кузова машин и вывозилось. Лишнюю породу или вывозили в жерло утилизационной шахты, или отсыпали в уже ненужные тоннели. Контейнеры с ценной рудой и минералами, сначала собирали на временных складах. Затем, по мере накопления партий вывозили на дальнейшую переработку. Процессы были почти полностью механизированы, от людей требовалось только следить за исправностью оборудования и направлять работу в нужное русло.

Глубоко в недрах сталкивались громадные земные пласты, обвались куски камня в миллионы тонн. Землю потряхивало с завидной периодичностью, но на работу это глобально не сказывалось. Конечно мешало, приходилось приостанавливать работы, но это входило в привычную систему. Было мало приятного, когда ролон начинал подпрыгивать и терять равновесие. Первое время меня это пугало, но постепенно привыкла и перестала обращать внимание.

Так, ковыряясь с очередным механизмом червяка, не заметила, как подошёл Дмитрий.
- В баню не хочешь? – Поинтересовался он с ехидной улыбкой.
- Утречком душ принимала, но от хорошей парной не откажусь. - Я машинально ответила, не зная к чему он клонит.
- Вот и прекрасно. Сейчас отправимся в настоящую баню, много пара и горячей воды. Правда плескаться в ней не рекомендую, поэтому надень термостойкий комбинезон и шлем.
- Ну вот, а я думала и правда в баньку зовут, с душистым веничком и холодным квасом, а оказывается на очередную срочную работу. Расскажи хоть, что случилось, раз испортил мечты о прекрасном?
- Ничего особенного. Один крот врылся то-ли в гейзер, то-ли в термальный источник. Ситуация не критическая, такое часто случается. Только у них проблемы возникли, шлюзы заклинило. Теперь кипяток хлещет через всего крота и дальше по тоннелю.

Ситуация прояснилась. О шлюзах я знала. Они были специально предусмотрены для таких случаев, перекрывали приёмный бункер крота, от остальной части. Крот бурился, лопая в своё нутро породу. Она поступала в бункер и дальше в дробилку. Часто кроты врывались в подземные источники. На этот случай имелись шлюзы, которые отсекали приёмную часть крота. Сам крот служил в качестве пробки. Потом, через специальные сопла, перед кротом вкачивали химический раствор, смесь двух компонентной эпоксидки, с мелкой фракцией породы. Крот медленно отползал, а раствор заливался в тоннель. Быстро твердея, он образовывала глухую стену. Потом тоннель глушили более надёжно.

Но пока не были закрыты шлюзы - вода лилась через всего крота. О подаче раствора нечего было и думать, его просто вымоет, пока он не успел схватиться. Требовалось закрыть заевшие створки. Работа осложнялась хлещущим кипятком. Термические комбинезоны от таких температур защищали превосходно, только перспектива париться в нём не радовала.

Делать нечего, пришлось тащиться и влезать в защитный комбез. Тоннель, где случился прорыв, был весь заполнен паром. На расстояние одного метра уже невозможно было что-либо разглядеть. Под ногами тёк пенящийся, грязный кипяток. Шлёп, шлёп, послышались шаги - это к нам пробирался бригадир крота.
- Ну что там у вас? – Недовольно обратился к нему Дмитрий, по внутренней связи шлемофона. Его тоже не радовала перспектива плескаться в кипятке. – Ни кто хоть не пострадал?
- Пострадавших нет. – Невесело ответил бригадир. – У нас на такие случаи всё предусмотрено.
- Ага, всё и не работающие шлюзы тоже?
- Димка, хорош издеваться, без тебя проблем хватает. Пойдём лучше, поможешь исправить неполадку.
- Как неполадки так Димка, а как выпить вместе, так Димку не зовут.
- Да ты работал в другом тоннеле, не бежать же было за тобой.
- Могли бы и сбегать. Вон как авария, мигом прибежали - Дима выручай. Ладно, рассказывай, чего там у вас? – Смилостивился Дмитрий.
- Да ничего особенного. Напоролись на термальный источник, пробили в него дыру. Хлынул кипяток, а шлюз не закрывается. Им сто лет не пользовались и не проверяли работу. Электроприводы не работают. Пытались закрыть вручную, с помощью ручной механики, но тоже чего-то не идёт. Толи проржавело всё насквозь, толи заклинило маховики или шестерни. Маховик не проворачивается и чёртовы шлюзы стоят на месте.
- Оправдывайся теперь. Испортили хорошую вещь, теперь Дима иди - чини. Ухаживать надо за механизмом, смазывать, чистить, тогда и работать будет, как часики. А вы?
- А чего мы-то сразу? Наше дело маленькое – дырки в земле копать.
- Аааа. – Дмитрий махнул рукой. – Пошли уже, посмотрим, что там у вас.

Мы чуть ли не носами в спины двинулись за бригадиром. Шлёп, шлёп по кипятку. Разбрызгивая грязь, добрались до злосчастного крота. В клубах пара самой машины видно не было. Только уткнувшись в стальной бок, с открытой дверью, можно было догадаться, что прибыли.
- Проходите гости дорогие. – Учтиво пригласил Бригадир. – Будьте как дома, сломанные шлюзы вон там, где-то в пару прячутся. А я с вашего позволения побегу к своим ребятам, надо залить дыры с внешней стороны, между кротом и стенкой. Всё парить будет поменьше.
- Да беги уж, без тебя разберёмся.

На ощупь мы добрались до злополучных шлюзов. Копаться в электрике, в такой агрессивной среде не решились. Дмитрий на всякий случай отключил подачу электричества. Но шлюзы можно было закрыть механическим способом. Для этих целей имелся ворот, который крутил маховик, а тот вращал шестерни шлюзового механизма. Оставалось разобраться, где заклинило.

Гайки на кожухе приржавели, отказываясь откручиваться. Пришлось их просто срезать резаком. Под кожухом обнаружились такие же ржавые шестерни. Шлюзом действительно не пользовались лет сто. За это время некоторые шестерёнки не то что покрылись ржавчиной, а сгнили полностью и бесповоротно. Тут при всём желание крутиться было просто нечему.
- Да, довели механизм. – Покачал головой Дмитрий. – Потом удивляются, и чего это он родной не работает, а он видите ли сгнил давно.

Нам пришлось практически полностью всё разобрать. Откручивать проржавевшие гайки и болты, было не самым простым делом. Не все удалось выкрутить. Некоторые проржавели настолько, что от усилия выкручивался не болт, а отламывалась его головка. Приходилось их высверливать. Мучаясь и обливаясь потом в своих термических комбинезонах, мы всё же разобрали злосчастный механизм.

Пришлось бежать на склад, подбирать подходящие шестерни, да болты с гайками. Заодно прихватила смазку. Пока я бегала, если можно было назвать блуждания на ощупь беготнёй, Дмитрий зачищал уцелевшие части от ржавчины. Как всегда бывает, вечно чего-нибудь не учтёшь, или чего ещё понадобится. Так что путешествие на склад пришлось повторить и неоднократно. Зато, шлёпая по потокам кипятка, выучила маршрут, бегала уже достаточно уверенно.

С горем пополам нам удалось вернуть к жизни древнюю рухлядь. Хоть мы на неё и убили порядка двенадцати часов обильного потоизлияния, но механизм ожил. Ворот провернулся, а за ним, скрежеща зубцами и шестерни. Шлюзовые створки пошли сдвигаться, перекрывая бурлящий поток. Снаружи экипаж крота уже успел герметизировать дыры, так что после наших усилий потоки воды и пара совсем прекратились.
- Спасибо Дим, не знаю, что бы мы без тебя и твоей девушки делали. – Бригадир уже снял шлем и с признательностью тряс руку Дмитрия.
- Я не его девушка. - Огрызнулась я. Мне было не до их шуток. За двенадцать часов работы вымоталась и жутко устала.
- А так подходите друг другу, как-будто одно целое. – Бригадир был явно в ударе. Конечно - чего не веселится, если другие так хорошо справились с его упущением.
- Дать бы тебе по рогам. – Дмитрий сделал ложный замах. – Да жаль покалечу. Меня потом твоя жена с костями съест. И нечего лыбиться, беги, проставляйся и стол готовьте, уж больно жрать охота. Вон посмотри, какая девчонка худая. – Он указал на меня. – Её питаться надо, да в кровати валяться, а она тут корячится с вашим кротом. Так, что не лыбься, а бери свой экипаж и дуйте готовить стол, а девушке ванну.
- Будет сделано командир. Как прикажите, ваше сиятельство. – Бригадир не унимался, хотя своих ребят отправил на кухню. Веселье весельем, но все действительно очень устали и нуждались в хорошем отдыхе.

Пока готовили маленький пир, я привела себя в порядок. Ванны не было, но душевые имелись. Экипажи месяцами работали бессменно. Поэтому таскали с собой огромный трейлер. В нём было всё необходимое для проживания нескольких человек. Небольшая кухня, душевая, спальные места. Припасы, чистую воду, и прочее, необходимое для быта привозили регулярно. Достаточно было с попутным грузовиком отправить заявку, и обратно он уже вёз заказанное. Так что я приняла прохладный душ, смыла солёный пот и привела себя в божеский вид. Заодно переоделась в свежий комбинезон.

Ребята постарались на славу, завалив стол припасами. Нашлись и припасённые бутылки спиртного. Мужиков, хлебом не корми, дай выпить в хорошей компании. Не спорю, было весело. Я тоже не отказалась от пары бокалов вина, а под хорошую закуску и от второй пары. Спиртное меня пригрело и я бодренько принимала участие в мужских разговорах.

О чём могут говорить пьяные мужчины? Конечно о машинах, о женщинах и о своих подвигах. Я единственная представительница женского пола, яростно защищала наши достоинства, от этих ухмыляющихся морд. Шуточки у них были пошлые, но к этому я давно привыкла, не первый день находилась в мужском коллективе. Привыкнуть привыкла, но нас женщин, в обиду не дам.

Кончилось тем, что меня отправили спать. В прочем сопротивляться сил не было, глаза и так уже давно слипались. Под белы рученьки меня проводили в трейлер, уложили и убаюкали, а сами отправились гулибанить дальше. Ещё некоторое время слышала их голоса, но сон накрыл пеленой и я уснула как младенец.
[/cut]

Ещё день ушёл на сборку арматуры и заливку дополнительной стены. Теперь источник был наглухо изолирован. Мы с Дмитрием, по мере сил, помогали в ликвидации аварии. На следующей день надо было уже приниматься за свою непосредственную работу. Нуждающихся в ремонте кротов и оборудования в других тоннелях, ещё было выше крыши. Вот только продолжить её нам было не суждено.

Мы уже собирали инструмент и прощались с весёлым экипажем крота, когда земельку сильно встряхнуло, выбивая её из под ног. На очередной толчок никто не обратил внимания, слишком уж часто потряхивало. Но одним толчком на сей раз не ограничилось. С нарастающей силой ударил второй, а за ним и третий. Я еле удержалась на ногах. Где-то в тоннели загрохотали камни.
- Вот чёрт. – Выругался Бригадир. – Кажись обвал. Надо сходить, глянуть чего там.

Мы все отправились посмотреть. Крот стоял на своём месте, с этой махиной ничего не случилось. Наша новая стена тоже не пострадала. Сделанная на совесть, она даже не треснула. А вот поход к выходу из тоннеля нас не обрадовал. Пройдя метров двести, мы упёрлись в приличный завал. Крот без труда пройдёт его как нож сквозь масло, в этом сомнений не было. Беспокоило другое. Вдоль завала шёл свеженький разлом, и хуже того, он расширялся, уходя своими концами в боковые стены. Мы как зачарованные стояли, наблюдая за растущей трещиной, пока из неё
не ударила раскалённая струя газа.
- Мать твою! – Дмитрий инстинктивно отшатываясь сам и оттолкнул меня. – Да что б тебя. Только этого нам не хватало.
- А что … - Непонимающе спросила я.
- Да ни чего хорошего. – Он был зол, в прочем остальные выглядели тоже не очень весело. Одна я не понимала всей серьёзности ситуации. – Сквозной разлом, вот что.
- А что это такое? – Я по-прежнему не улавливала всей серьёзности произошедшего. Ну, трещина и трещина, таких трещин тут пруд пруди.
- Это значит что она сквозная, до самой мантии - свищ.

Разлом всё больше расширялся и из него вырывался раскаленный для кожи и ядовитый для лёгких газ. Я не особенно на него отреагировало, только прикрыла лицо от волн жара. Мои имплантированные лёгкие автоматически включили фильтры. Но остальные такими имплантатами не обладали и теперь давились кашлем. Пришлось возвращаться на склад и по новой влезать в термические комбинезоны. Нахлобучив шлемы, вернулись к разлому.

За наше отсутствие трещина разрослась. Её ширина была уже не меньше пяти метров. Глубоко внизу виднелась красная нить.
- Что это? – Указывая на нить, поинтересовалась я.
- Лава, только очень глубоко. – Ответил Дмитрий, наводя на неё объектив бинокля, вмонтированного в шлем. – И хуже того, она поднимается.
- Сколько у нас времени? – Послышался вопрос кого-то из экипажа крота.

Бригадир, так же как Дмитрий, внимательно изучал красную нить:
- Часов пять-шесть, а может меньше. Всё будет зависеть от степени давления. Сейчас, вырывающийся газ нагнетает давление в нашей части тоннеля. Она не большая, блокируется завалом. Этот завал отрезает нам путь назад, но и не даёт уйти газу. За счёт этого давление тут возрастает. Это будет тормозить движение лавы, хотя и не остановит. Скорость подъёма будет зависеть от степени утечки давления. Чем больше будет утекать воздуха – тем быстрее будет подниматься лава.
- Утешил однако. – Съязвил Дмитрий. – Чего делать-то будем, водитель крота?
- Пойдём в трейлер, включим кондиционеры ....
- … и подождём лаву. – Закончил за него Дмитрий.
- Не совсем так. Попробуем связаться с теми, кто на той стороне завала. Наверняка там уже кто-то есть. Потом подумаем, что делать дальше. – На сей раз, бригадиру было не до шуток. Их время миновало и теперь надо было думать, как выбраться из сложившийся ситуации.

С кондиционерами трейлера думалось значительно легче. Можно было снять шлемы и говорить без шлемофонных микрофонов. С внешней стороны атмосфера накалялась с каждой минутой. Термические комбинезоны отражали тепло и не пропускали его внутрь, но не обладали безграничными возможностями. Снаружи становилось слишком жарко, даже в средствах защиты, а плавящиеся мозги не способствовали продуктивному мышлению.

В динамиках систем связи, через треск помех, уже взывали голоса, вопрошая что у нас и как. Бригадир подкрутил канал, помех слегка убавилось.
- Да, тут мы, тут, не орите! – Гаркнул он в микрофон. – Все живы, целы и невредимы. Пострадавших нет. Дарка лучше позовите.
- Мурат, это Дарк. Рассказывай, что там у тебя? - Ответил спокойный голос.
- Ничего хорошего.
- Это я вижу - мы уже начали разгребать завал.
- Тормози. – Было видно, что бригадиру нелегко даются слова о прекращение спасательных работ. – Дарк, ты не видишь всего. С этой стороны завала образовался свищ.
- Понятно. Лава есть?
- Есть, хоть и медленно, но поднимается. Пока вы раскопаете, она как раз дойдёт до тоннеля, а может раньше. Через саму трещину не попрыгаешь, она уже больше пяти метров и продолжает расширяться. Разобрав завал, вы только откроете путь лаве. Она растечётся не только по нашей части, но и пойдёт дальше по тоннелям. Нам это никак не поможет.
- И что ты предлагаешь?
- Глушите тоннель.
- А как же вы? Ты нас просишь замуровать вас окончательно?
- Именно так. Другого выхода нет. – Бригадир был серьёзен. Такие решения давались нелегко. Он отвечал не только за себя одного, а ещё и за людей, оказавшихся в ловушке. – Дарк, слушай. Сейчас в нашей части нагнетается давление, это тормозит подъём лавы. Чем больше вы раскапываете, тем больше идёт отток воздуха, тем самым ускоряя её подъём. Вам нужно герметизировать тоннель, это даст нам чуть больше времени.
- Понял, понял. Вынужден признать - ты прав. Сделаем как говоришь, тебе видней. Хотя мне не хочется так поступать, но, по-видимому, других вариантов нет – будем глушить тоннель.
- Хорошо, мы пока подумаем как нам быть. Сидеть и ждать пока поджаримся, у нас нет ни малейшего желания. – Бригадир отставил микрофон в сторону и обратился к нам. – Всё слышали?

Все закивали головами. Помощи не будет - нас тут запрут наглухо. Поднимающаяся лава, рано или поздно, заполнит тоннель. Конечно, мы умрём раньше, чем она до нас доберётся и сожжёт, но от этой мысли было ничуть не легче.
- Что мы имеем? – Продолжал Мурат. – В первую очередь у нас есть крот, способный копать и очень быстро. Единственное плохо - на нём не успели заменить резаки, а старые сильно изношены.
- Ваш был следующим в плановых работах, даже ролона Аменти сюда загнали. – Мрачно кивнул Дмитрий. – И резаки новые имеются, но сейчас на их замену не хватит времени. Единственное что можно попробовать это заменить пару центральных частей. Это самые изнашивающиеся резаки, на них самая большая нагрузка. Только бы хватило времени.
- Дима, это по вашей части, ребята вам помогут. Припасов у нас хватает, а вот с кислородом дела обстоят плохо. Запасные баллоны есть, но их надолго не хватит.
- А системы очистки?
- Их ресурс так же ограничен и нет запаса сменных фильтров.
- Я могу не пользоваться баллонами с кислородом. У меня имплантированные лёгкие. Вот только дышать раскалённым воздухом то же не смогу, но кислород могу не тратить. – Вставила я.
- Хорошо, это конечно сэкономит запас, но не радикально. Теперь надо подумать, куда нам направить крота. Назад мы не можем - через трещину крот не перепрыгнет. Вперёд опять врежемся в термальный источник, ещё неизвестно что там после встряски. Если нас затопит кипятком, то мы просто сваримся живьём. А вот выпущенная вода пойдёт в трещину и встретится с лавой. Может получиться гидровзрыв, тогда нас размажет по тоннелю вместе с кротом. Можно идти в боковые стороны, только неизвестно сколько копать, пока куда-нибудь выйдем. Тем более на старых резаках далеко не уйдём. Через десять-пятнадцать километров они сточатся окончательно. Железная основа просто будет гладить породу и греться. Мы намертво застрянем в тупике, поджимаемые лавой. Конечно, выброшенная порода будет её тормозить, но не очень сильно. Лава всё равно пойдёт по прорытому нами тоннелю. Размельчённая порода для неё не преграда.
- Мурат, не тяни кота за яйца. Говори что делать будем и так времени мало. – Дмитрий оборвал повествование бригадира.
- Мы пойдём вверх, к поверхности. Это единственный вариант и резаков должно хватить. На поверхности лава разольётся. А у нас появится шанс уйти. Копать там уже ни чего будет не нужно, а энергетического запаса хватит просто катиться на кроте. На нём мы сможем добраться до одного из наших выходов на поверхность. Других вариантов не вижу. Остаётся только узнать, сколько до самой поверхности?
- Дарк? – Обратился бригадир в микрофон.
- Да Мурат, слушаю тебя.
- Мы приняли решение идти к поверхности. Можешь узнать, сколько до неё копать?
- Да, конечно, пару минут. – Динамики замолчали. Мы так же молчали, обдумывая своё положение.

Прошло немного времени и в них опять раздался голос Дарка. Помехи усиливались, видимо шли работы по герметизации тоннеля и в скором времени связь прервётся совсем.
- Мурат, слышишь меня?
- Пока слышу, сколько там до поверхности?
- По расчётам специалистов порядка девяти километров.
- Прилично. Если учесть, что крот не может идти по вертикали, а максимум под углом в тридцать градусов, то это значит что, нам придётся пройти порядка двадцати километров.
- Да ты великий математик. Без пяти минут Пойта. – От голоса Дарка веяло сарказмом.
- Ага, величайший. Всё, что помню со школы, так это великую теорему биссектрисы.
- Это ещё что за теорема такая?
- Биссектриса это крыса, которая бегает по углам и делит их пополам. – Продекламировал Мурат. - Ладно Дарк, у нас тут дел невпроворот, конец связи, надеюсь ещё свидимся.
- Удачи вам, выбирайтесь оттуда побыстрей.
- Постараемся. – На этом переговоры закончились.

Дел действительно было много. Мурат забрал двоих из своего экипажа и ушёл собирать необходимые припасы. Остальные отправились с Дмитрием менять резаки. Я влезла в ролона, переключив его на механическое управление. Термический комбинезон не способствовал подключению сенсоров.

Мне досталась самая лёгкая работа. Приводы ролона выполняли всю физическую работу, от меня требовалось только точность направляемых движений. Но даже без физических усилий пот катил градом. Комбинезоны уже не справлялись с возрастающей температурой. Если уж я плавилась, не особо напрягаясь, то каково было остальным? Им приходилось крутить болты, поддерживать резаки в сотню и более килограммов. Как и предполагали, нам удалось заменить только два центральных резака. Дальше жара усилилась настолько, что дальнейшее пребывание снаружи грозило быть зажаренными заживо. Пока мы возились с ремонтом, в крота затолкали всё, что можно забрать с собой. Напоследок туда погрузили и моего ролона.

Кабина экипажа была тесновата. Но зато здесь имелся кондиционер. Проку от него уже было мало, того и гляди сам расплавится, но пока немного охлаждал воздух. Резаки пришли в движение и крот вгрызся в боковую стену. Обороты усилили, сзади посыпалась выработка. Мурат, работая рычагами, сменил угол основной платформы резаков. Теперь они резали под небольшим углом, направляя тоннель вверх. Когда проход за кротом стал засыпаться выработкой, воздух в кабине немного остыл. Выброшенная порода, отделяла нас от раскалённой части тоннеля и поднимающийся лавы. Все понимали, что, когда лава поднимется и заполнит тоннель, она двинется за кротом в прорытый им проход. Начнётся гонка, кто быстрее, или крот копает, или лава догоняет. Если выиграем мы, то есть шанс на спасение. Если догонит лава, то расплавит нас вместе с кротиком.

Крот грыз камень безостановочно. Открыв в полу люк, было видно, как выбрасывается порода, через нутро машины. Вместе с ней бросали химпакеты. Разрыхленный камень занимал больший объём и если его не сокращать, то через некоторое время было бы некуда выкидывать выработку. Грузовиков для вывоза лишней породы не имелось. Для таких случаев были химические пакеты. Их и использовали и в повседневной работе, когда требовалось частично утилизировать или уплотнить материал. Химия сжигала и перерабатывала часть элементов в другие соединения, тем самым уменьшая объём. При этом вырабатывалось большое количество ядовитого газа. В замкнутых пространствах старались реже пользоваться химической переработкой, но у нас не было выбора. Если не уплотнять выброс, то крот просто встанет, зажатый со всех сторон. Терять нам было уже нечего, а от ядовитых испарений пока спасали кислородные баллоны и системы фильтрации.

Шли часы, экипаж сменял друг друга за рычагами управления. Чувствовалось, что температура повышается. Это могло означать только одно – мы постепенно проигрываем гонку с лавой и она приближается. Время тянулось и, что бы как-то отвлечься от невесёлых мыслей, мы с Дмитрием следили за механизмами крота. К счастью ничего пока не сломалось и вроде бы не собиралось этого делать.

По всей видимости, резаки уже совсем пришли в негодность, так как с каждым часом движение замедлялось. Все молились, что бы их хватило до поверхности, иначе всё – конец.
- Чёрт…… – Ругался бригадир, проклиная неизвестно кого.
- Что там, Мурат? – Дмитрия, как и всех, мучил один и тот же вопрос - выберемся или нет.
- Да паршиво всё. На половине резаков зубья сточились. Металл основания гладит породу, греется и расплавляется. Резаки заклинивает, только за счёт большой мощности они ещё работают. Если в ближайшие пятьсот метров не вынырнем, то уже не вынырнем никогда.
- Сколько прошли?
- Километров двадцать точно. Уже должна быть поверхность.

В передней части машины слышался скрежет, оттуда валил сизый дым горящего металла. Все притихли в ожидание своего будущего. Теперь оставалось только ждать, полагаясь на крота и везение. Нам повезло - на последнем издыхание крот пробился куда-то наружу. Оплавленные резаки закрутились в холостую, остывая и закипая. Их остановили и они окончательно приварились. Запустить вторично уже не получится.

Выбрались наружу и осмотрели то, что осталось от верно служившей машины, и то куда попали. Расплавленный металл стекал на гусеницы, намертво их заваривая. Крот на половину корпуса вылез из проделанного им тоннеля и теперь перегораживал пещеру, в которую мы попали. Ситуация не радовала. Вместо поверхности, мы оказались в пещере, один край которой уходил наружу, а другой куда-то в тёмную глубину. Выход был рядом и мы отправились посмотреть местность.

Внизу простирался дикий и ядовитый лес.
- Ну и? – Не обращаясь ни к кому конкретно, спросил Дмитрий.
- Прибыли. – Ответил бригадир. – Конечная остановка. Крот, при всём желании, больше не сдвинется с места.
- Замечательно. И сколько нам топать по лесным тропам до ближайшего выхода подземников?
- Дня три-четыре, не больше. – Невозмутимо ответил Мурат.
- Какая прелесть. Особенно если учесть, что у нас практически нет кислорода, а в лесу мы станем замечательным обедом для хищников. Если кислород сможем ещё растянуть на пару дней, используя фильтры, то без оружия нас сожрут в первую же ночь.
- Ты прав Дмитрий, поэтому мы пойдём в другую сторону - вглубь пещеры. Насколько я помню, там, где-то очень глубоко, но есть вход в тоннели подземников. Только есть другая проблема.
- Какая, если не секрет?
- Та самая, от которой мы улепётывали. – Бригадир хорошо осознавал сложившуюся ситуацию. – Сейчас прорытый нами проход закрывает выброшенная порода и крот вместо пробки. Но это ненадолго. Пройдёт не больше часа и лава вырвется в пещеру. Кроме того, получив свободу, потечёт в десятки раз быстрее. И как ты думаешь, куда?
- Ну, исходя из законов физики вряд ли вверх к выходу, скорее всего вглубь, прямёхонько за нами. Весело. Налево пойдёшь – обедом станешь, направо пойдёшь – в пепел превратишься. Мило, очень мило. Куда пойдём?
- Есть один вариант. – Бригадир задумчиво разглядывал простирающийся лес. – Взорвать крота и завалить пещеру - тогда лава двинется вверх и наружу. Только одна деталь.
- Кажется я догадываюсь какая. Кому-то придётся остаться и активировать взрыватель, так как долгоиграющих у нас нет. Верно?
- Верно. Взрывчатка имеется, это входит в стандартный набор и к ней есть пара химических взрывателей. Замедление тридцать секунд. Заряды небольшой мощности и времени достаточно, что бы укрыться. Но нам нужен взрыв побольше. Той взрывчатки, что есть в наличии, не хватит даже на машину. Максимум, что ей возможно сделать, это детонировать сферу. Заряд в ней такой, что разворотит полпещеры, полностью завалив проход. Лаве ничего не останется, как течь наружу.
- А взрыв не перекроет её совсем?
- Нет. Подземное давление слишком велико и она уже пошла в разгон. Тот, кто останется неминуемо погибнет, поэтому останусь я.
- Не прокатит, дружище. - Дмитрий похлопал его по плечу. - Ты единственный, кто боле мене знает эти пещеры, а о молодёжи и речи не идёт, так что останусь я.

Дмитрий был прав, он был единственным, кто должен был это сделать. Не знаю почему, но внутри меня разверзлась какая-то бездонная пропасть. Гнетущая пустота, от осознания неминуемой потери. Странное это было ощущение, тягучее и опустошающее. Как-будто терялся какой-то значимый кусок меня самой, нечто неосязаемое, но очень ценное. Нет, не так всё должно быть, никто не должен умирать, тем более Дмитрий. Я могу, мне-то чего терять, искалеченному ребёнку? Я и так полу-человек, полу-машина, со своими протезами конечностей, да лёгочными имплантатами. У меня всё равно нет будущего. Вот только вызваться вместо Дмитрия я не могла. Никто меня и слушать не станет. Никто мне не позволит сделать эту работу. Я стояла и смотрела на дикий мир, на плывущие облака - плывущие в бесконечную даль. Где-то там, далеко на облаках жили люди, интересно какие они, чем живут, о чём думают. Хотелось увидеть их небесные корабли, наверно они такие красивые. Наверно там всё прекрасно, ведь там рай. Там такие же добрые и отзывчивые люди, как здесь в Терлоне и нет воин, мир да любовь.

Из оцепенения меня вывели чьи-то руки и голос.
- Пойдём, нечего тут глазеть, надо убираться отсюда.
Я, как в забытьи, собирала свой инструмент, паковала припасы и вытаскивала из крота. Дмитрий с бригадиром заложили взрывчатку. Времени оставалось мало, лава вот-вот прорвётся наружу. Уже отойдя от крота, прощались с Дмитрием. Он стоял на машине и улыбался нам:
- Счастливо ребята. Дай бог вам добраться.

Все молчали, не разделяя напускного веселья Дмитрия. Веселиться было нечему.
- Ой, я забыла одну очень важную вещь. – Выкрикнула я, метнувшись к кроту. Остановить меня никто не успел, не ожидали такого поворота. – Я сейчас, я мигом.
- Давай живей, а то не успеем уйти. - Донеслось вдогонку, когда я уже ныряла в открытый люк.
- Аменти, чёрт бы тебя побрал, вылазь и уматывай отсюда. – Кричал Дмитрий – Сейчас за шкирку выки…..
Он прервался на полуслове, не ожидая такое увидеть. Я выбиралась через грузовой люк, упакованная в ролона.
- Это, ещё, что такое? Совсем обалдела? – Дмитрий был злой, его трясло от ярости. – Бегом отсюда, мать твою.

Но бежать я никуда не собиралась. Манипуляторы сомкнулись на теле Дмитрия и метнули его к остальным. Те ошарашено смотрели на меня и сползающие по стене тело. Я тоже молчала, только наносила удар за ударом в потолок пещеры, выбивая огромные камни. Они валились один на другой, перекрывая проход. Никто не решался меня остановить, влезая под падающие булыжники. Дмитрий приподнялся на локтях. Он понял, что произошло и происходит, но было уже поздно. Его, рванувшегося было под камнепад, прижали к полу. Там завязалась драка, но это уже не имело значения, проход заваливался, а разобрать быстро они не смогут. Им придётся уйти до взрыва и забрать с собой Дмитрия.[/cut]

Меня, в тяжеленном ролоне, швырнуло как пушинку. Хоть я и сжалась в комок, а металлический корпус не дал размазать меня по стене, но удар был страшным. Вдогонку ударило куском обшивки. Он прошёл, как нож сквозь масло, через боковую часть ролона и мои рёбра. Ударив об стену, ролона выкинуло из пещеры и он, как шарик с раскинутыми в стороны манипуляторами, покатился под откос и рухнул с обрыва.

Очнулась от того, что на корпус ролона грохнулся раскалённый булыжник. Лава шла следом за мной – значит всё сработало. Теперь можно расслабиться и спокойно умереть. Но какой-то древний инстинкт, который засунул меня в ролона и заставил выпрыгнуть из крота, теперь заставлял вылезать обратно из искореженного механизма. Я совсем не соображала что делаю. Просто вылезла и шатаясь пошла в сторону. Даже не знаю откуда были силы, но мне было не до мыслей об этом. Голова кружилась, в глазах темнело, из разорванного бока торчали сломанные
рёбра и потоком хлестала кровь.

Краем глаза видела, как лава потекла с обрыва, поглотила искорёженного ролона и двинулась дальше, прожигая себе путь по ядовитому лесу. Я, как в бреду, сначала плелась неведомо куда, а потом ползла. Наконец моё тело нашло себе приют между корнями огромного дерева. Эти деревья были огромны, их кроны скрывались в облаках. Мне всегда было интересно - как они выглядят и летают ли вокруг них небожители, яки птицы огромные. Теперь уже было не суждено ни узнать, ни увидеть. Жизнь утекала из глубокой раны, сохраняясь в изуродованном теле, только чудом.

Громадные корни деревьев уходят в глубины ядовитой почвы, образуя слабое укрытие. Под деревом спрятался испуганный подросток. Одежда изорвана в клочья, обнаженная плоть зияет синяками и ссадинами. Из разорванного бока торчат сломанные кости. Потоком течёт алая кровь. Впитываясь в землю, она даст дереву ещё одну каплю сока. Кто ты, что ты тут делаешь, в мире смерти и отчаяния? Я тут живу. Можно было ответить, если назвать это жизнью.

Было темно, только горячий поток лавы освещал красным светом силуэты шакалов. Они учуяли кровь и теперь их жёлтые глаза вожделённо горели. Звери приближались, а я уже не могла даже пошевелиться. Шакал подошёл в плотную, лизнул сочившуюся кровь. Острые зубы вонзились в обнажённую плоть. Новая боль и моя механическая рука сама собой обхватила толстую, мохнатую шею. Моё тело навалилось на мохнатого зверя. Шакал сопротивлялся, раздирая когтями живот. Но мне уже было всё равно. Зверь вырывался, клыки полосовали лицо, но кибернетическая рука держала мёртвой хваткой.

На спину навалились сородичи, разрывая клыками моё тело. Боль уже не имела значения. Я смотрела в затухающие глаза хищника, а он в мои. Мы оба понимали что это конец и, наверно, оба хотели жить дальше и иначе, но судьба распорядилась по-своему. В последний момент, я разомкнула хватку и животное вырвалось на свободу. Я и есть судьба, я дарую тебе жизнь, это была последняя мысль.

****

P.S.
Свет. Бесконечный, яркий свет. Он не жжет и не слепит. Я не чувствую его, нет тела, нет органов чувств и осязания. Я чувствую его, я часть его. Я растворена в этом свете, а он во мне. Мы единое целое, а я часть себя. Бесконечность покоя и тепла. Я не чувствую тепло, но я в нём. Нет сил отказаться, уйти, оторваться. Со мной, что-то происходило, когда-то давно, но это ничто. И такое незначительное, что оно промелькнуло и ушло. Есть только свет и я растворённая в нём. Это невозможно понять ни умом, ни чувствами, у меня нет ни того, ни другого, но я понимаю. Есть только свет и я растворённая в нём.[/cut]

***

КОНЕЦ ОДНОГО – ЭТО ВСЕГДА НАЧАЛО ЧЕГО-ТО ДРУГОГО.

***

Автор: Amenti

Kasim – Большая благодарность тебе за помощь в правке текстов, а так же глубокая признательность, как самому внимательному читателю.

Разрешается критиковать автора, обсуждать и задавать вопросы. Так же можно делиться своими вариантами и предложениями.

Всем, кто осилит столько букв, заранее большая благодарность и признательность, со стороны автора.

жду Начала Другой Истории...

Я вот читаю рассказ и знаешь о чём думаю? Ведь у подземников хорошие технологии, превосходящие технологии небесников и анклов. Те друг с другом вроде как воюют. Так чего они не закажут подземникам сделать партии оружия. На сколько помню, даже во время ВО делались закупки оружия за границей и даже самолётов. Так вот любопытно, чего те же небожители не сделают заказ подземникам, на изготовление партии кораблей, более качественных чем у них? Ну заказа ли бы штук двадцать, потом партию оружия, этак в сотню стволов. Сначало одного, потом другого. Да и броня думаю у подземников по крепче будет. Чего-то они какие-то не дальновидные, что анклы, что небожители, вот и парятся в своей бесконечной войне.

жаль что вы ушли из лавы (там тоже пригодились бы новые идеи ((